— Это вы, майор Браун? — раздраженно спросил Рамирес. — Что за неотложное дело у вас и почему вы не можете обсудить его с моим секретарем?
— Не просто неотложное, а я бы даже сказал, чрезвычайное дело. И согласно данным, полученным мной в хранилище микрофильмов в Уолтер Рид, поговорить о нем я должен не с кем-нибудь, а именно с вами.
Последовавшее в ответ молчание свидетельствовало о том, что генерал совершенно потрясен.
— О чем вы говорите? — спросил он наконец едва слышно.
— Обнаружены признаки эпидемии. Мне поручено исследовать вызвавший ее вирусный штамм. Судя по всему, он завезен из Кореи. Удалось определить очаги заражения, среди которых Часон. Как выяснилось, данные о потерях наших войск в этом районе изъяты по вашему указанию.
— Документы о потерях под Часоном относятся к категории «совершенно секретных», — мгновенно отреагировал генерал.
— Только не медицинская сторона дела, — прервал его Браун. — Тут у нас, медиков, приоритет. Я получил разрешение ознакомиться с результатами обработки поступившей информации…
Доктор запнулся и замолчал, будто хотел что-то добавить, но не знал, как точнее выразить свою мысль.
— Что вы хотите этим сказать? — не выдержал Рамирес.
— Не знаю, что и подумать. Если откровенно, как военный военному, то я напуган до смерти. Оказывается, под Часоном погибли сотни людей, множество солдат пропало без вести, и все эти военнослужащие — негры. Уцелело лишь тридцать семь человек, из которых шестеро сошли с ума. Остальные помещены в различные госпитали, по одному в каждом. И все они — тоже негры. Их изолировали друг от друга, что противоречит общепринятой практике. Не важно, что это произошло двадцать два года назад. Если узнают…
— Кому, кроме вас, известны эти факты? — прервал доктора Рамирес.
— Пока никому. Я позвонил вам потому, что ваше имя…
— Ничего никому не докладывайте! — резким голосом потребовал генерал. — Это приказ. Сейчас семнадцать тридцать. Не позже чем в девятнадцать ноль-ноль вы должны быть у меня в Бетесде. — Рамирес назвал адрес и повесил трубку.
Браун вышел из кабины:
— Дело сделано. У нас еще есть время перекусить.
Обед прошел почти в полном молчании. Оба машинально жевали, но каждый думал о чем-то своем. Когда подали кофе, Браун наклонился к Ченселору и спросил:
— Как вы объясните все это О’Брайену?
— Никак. Таким людям, как он и Варак, этого не объяснишь, они рискуют своей жизнью, убивают людей, но не всегда знают, ради чего. Они живут в ином, особом мире, который лично я не способен воспринять. О’Брайен как-то сказал, когда мы говорили о Вараке, что он не мыслил такими категориями, как жизнь и смерть. Он думал лишь о том, как найти выход из создавшегося положения.