— Бромли сам объяснил, в чем тут дело, хотя я, конечно, ничего не говорил ему о досье. Оказывается, как в Пентагоне, так и в ФБР он значился как Гадюка.[4]
— Как странно! Обычно клички с отрицательным оттенком присваиваются вражеским агентам.
— Вот именно!
— А что известно о Макэндрю?
— Кое-что известно. Мы следили за ним в течение ряда лет. Он один из немногих военных, кто полностью поддерживает концепцию гражданского контроля над армией. Откровенно говоря, он мог бы стать кандидатом в «Инвер Брасс». Мы рассматривали его кандидатуру и обнаружили, что в личном деле Макэндрю имеется непонятный пробел: отсутствуют какие-либо данные за восемь месяцев 1950 года. Специальные пометки указывают на то, что вся документация за данный период передана в ССП разведывательного управления.
— Служба системного психоанализа, — расшифровал Варак. — На таком уровне обычно занимаются перебежчиками.
— Вот именно! Естественно, мы были ошеломлены, попытались получить заключение разведывательного управления, но выяснилось, что оно тоже исчезло. В картотеке сохранилась только одна пометка: «Отправлено с фельдъегерем в управление внутренней безопасности ФБР». Думаю, вы догадываетесь, что было дальше.
— Дальше вы заглянули в хранящееся в ФБР его личное дело, — подвел итог Варак, — и в нем не оказалось никаких материалов об интересующем вас периоде. Управление внутренней безопасности не располагало никакими сведениями: все они превращены в «сырое мясо».
— Совершенно верно. Каждый документ, каждый вкладыш или дополнение к личному делу, если в нем затрагивались вопросы безопасности, побывали на столе Гувера. А как мы знаем, к «вопросам безопасности» был отнесен необычайно широкий круг проблем: сексуальное поведение, отношение к спиртному, доверительная информация о взаимоотношениях с женой и с членами семьи и даже самые интимные подробности личной жизни. Гувер буквально купался в подобных бумагах, совсем как Крез в золоте. Три президента собирались убрать его, и ни один этого не сделал.
— Необходимо выяснить, что содержится в пропавших бумагах из личного дела Макэндрю, — подавшись вперед, сказал Варак. — Теперь ничто не мешает нам прямо спросить его об этом.
— Нам?
— Это можно устроить по-умному.
— Через посредника?
— Разумеется. Через не посвященного в суть дела посредника, который будет действовать вслепую, так что между нами и ним установить связь будет невозможно.
— Я не сомневаюсь, что это реально, — возразил Браво. — Только что это нам даст? Предположим, выяснится наличие у Макэндрю какого-то недостатка или даже порока, сексуального или какого-нибудь еще. А дальше что? Если бы у него было обнаружено что-то серьезное, то в его личном деле не стояла бы пометка: «Максимальная благонадежность».