— Нам нечего скрывать.
— Давайте лучше о деле, — прервала молодого человека Максвелл: пустая светская болтовня всегда раздражала ее, стремительный натиск — вот этот прием она считала самым эффективным. — Мне стало известно следующее. Две авиакомпании просили разрешить им открыть два новых маршрута. Им было заявлено, причем в довольно откровенных выражениях, что комитет гражданской авиации министерства торговли может отказать, если компании не сделают солидный взнос в избирательный фонд и так далее. Другой случай. Профсоюз водителей грузового транспорта предъявляет ультиматум одной крупнейшей автотранспортной фирме: вносите деньги на избирательные цели, иначе не исключена возможность забастовки. От известной фармацевтической фирмы, действующей на Восточном побережье, потребовали выплаты большой суммы. Два дня спустя ей пригрозили, что, если она не поторопится, управление по контролю за качеством пищевых продуктов, медикаментов и косметических средств начнет расследование ее деятельности. Пришлось уступить домогательствам и выплатить затребованные деньги. Расследование не состоялось. Еще один пример. Четыре банка, причем ведущих банка — два в Нью-Йорке, один в Детройте и один в Лос-Анджелесе, — обратились за разрешением создать объединение. Им намекнули, что рассмотрение их просьбы может затянуться на годы. Чтобы этого не случилось, им следует связаться с некими людьми, которые отнесутся к ней благожелательно. Опять денежные взносы — и просьба удовлетворена.
А теперь, Пол, слушайте внимательно. Все сказанное здесь я могу подтвердить документально. Я располагаю списками имен, знаю точные даты и суммы. Если вы не докажете мне, что все эти случаи не имеют никакого отношения к избирательной кампании, разразится большой скандал. Обещаю вам, что сделаю это. Вам не удастся купить выборные должности — ни сейчас, ни когда-либо потом. О Господи, какие же вы идиоты!
— Вы не должны этого делать, — взмолился побледневший херувим. — Это вызовет раскол нации, поколеблет основы государства, нанесет удар по нашей свободе…
— Заткнись, ты, осел!
— Мисс Максвелл, — подошел с аппаратом в руке Жак, — вас к телефону. Позвольте соединить?
— Пожалуйста.
Старший официант включил вилку аппарата в розетку, поклонился и вышел.
— Филлис Максвелл слушает.
— Извините, что беспокою вас во время ленча.
— Говорите громче, я вас плохо слышу.
— Постараюсь, — произнес кто-то зловещим шепотом.
— Кто вы? Что за шутки?
— Это ни в коем случае не шутка, мисс Мингас.
— Под своими корреспонденциями я подписываюсь как Максвелл, но вы напрасно надеетесь шокировать меня тем, что вам известно мое подлинное имя. В конце концов, оно стоит в моем паспорте.