Она замолчала; ее губы растянулись в странной гримасе, огромные глаза не моргали, а нос в меняющемся свете сада отбрасывал на лицо длинную тень.
– Вы спросили меня раньше, – сказала она мне, – верю ли я, что справедливость – лишь личная иллюзия. У меня нет ответа, – сказала она, – но я знаю, что ее нужно бояться каждой своей частицей, даже если она уничтожает твоих врагов и именует тебя победителем.
Затем, не говоря больше ни слова, она легкими быстрыми движениями начала собирать вещи в сумку и повернулась ко мне с протянутой рукой. Я взяла ее руку и почувствовала удивительную гладкость и теплоту ее кожи.
– Я думаю, у меня есть всё, что нужно, – сказала она. – По правде говоря, перед приходом сюда я проверила всю информацию. Журналисты теперь так делают, – сказала она. – Однажды нас, наверное, заменят компьютерной программой. Я читала, что вы снова вышли замуж, – добавила она. – Признаюсь, меня это удивило. Но не волнуйтесь, – сказала она. – Я не стану сосредотачиваться на вашей личной жизни. Важно то, что это большой, серьезный материал. Если я смогу написать его к утру, – сказала она, посмотрев на часы, – его, может быть, даже поставят в дневной выпуск.
Вечеринка проходила в центре города, и для сопровождения тех, кто хотел дойти туда от отеля пешком, был назначен гид. Это был высокий и стройный молодой человек с густыми, блестящими и волнистыми темными волосами до плеч; с его лица не сходила сияющая улыбка, а глаза быстро двигались из стороны в сторону – он будто ожидал внезапного нападения.
Он сказал мне, что часто водит участников по городу, так как его мама – директор фестиваля, и она решила таким образом использовать его способности ориентироваться на местности, которые, как ему говорят, довольно необычны. Он хорошо помнит почти все места, где когда-либо бывал, и даже те, где не бывал, так как в свободное время ему нравится изучать карту и решать топографические задачи, и этот процесс доставляет ему удовольствие. Например, он никогда не был в Берлине, но вполне уверен, что если бы его высадили где-то в середине города, он бы не потерялся и даже, возможно, превзошел бы некоторых местных в том, чтобы в кратчайшее время дойти, скажем, от бассейна в Плётцензее до публичной библиотеки. Он выяснил, что, если выйти из метро на станции «Хауптбанхоф» и пересечь Тиргартен пешком, можно обойтись без сложных пересадок и сэкономить минут десять-пятнадцать. Его беспокоило только то, что зимой этот маршрут будет менее целесообразным, так как он узнал, что погода в Берлине может быть необычайно суровой, но затем ему в голову пришла счастливая мысль, что бассейн открытый и им обычно пользуются только в летние месяцы.