Одежда у Арслана местами намокла, прилипла к телу и сковывала движения. Сбегавшая за ворот с козырька фуражки струйка вызывала невольную дрожь. На какое-то мгновение Арслан пожалел, что пошел на охоту. Зато Николай шел с сияющим видом и снисходительно посматривал на то и дело отстававшего товарища.
— Ну, что, двинем в камыши или вернемся домой? — спросил егерь, насмешливо оглядев Туйчиева.
— Что вы! — испугался Николай, чувствуя, что Арслан может сыграть отбой всей этой затее. — Конечно, двинем дальше! — Он с надеждой посмотрел другу в глаза.
Они разделились: Туйчиев пошел вместе с Василием Феофиловичем, а Соснин метров на десять принял вправо — впереди него бежал Рекс.
Несколько раз охотникам попадались натоптанные кабанами небольшие полянки. Здесь же было много пересекающихся тропинок. По одной из них и повел Василий Феофилович Арслана.
— Стойте! — вдруг крикнул Николай. Они остановились, прислушались. Доносился какой-то шорох и временами вздрагивали и тряслись метелки.
— Кабан, — шепотом произнес егерь, сбрасывая с плеча ружье. Туйчиев последовал его примеру. И здесь Рекс показал себя. С неимоверной быстротой он стал продираться сквозь камыш и вскоре догнал кабана. Раздался ожесточенный лай, затем послышались визг и глухое хрюканье.
— Скорей, уйдет! — крикнул егерь Туйчиеву. — Обходи слева!
Зверь был где-то здесь, всего в нескольких шагах, но увидеть его мешал камыш. Наконец справа раздался выстрел. Это стрелял Соснин. Неожиданно Арслан заметил кабана — выстрелил, но промахнулся. Более точным оказался залп егеря...
Добычу пришлось оставить — слишком была тяжелой, чтобы тащить через камыши на руках. Вернулись, но Василий Феофилович не торопился. Только к вечеру он оседлал лошадь и привез кабана к сторожке.
К тому времени друзья успели не только переодеться во все сухое, но и отдохнуть. Они стояли возле дома и наблюдали, как около костра егерь разделывал тушу.
— Здорово орудует ножом, — шепнул Соснин Арслану. — Чувствуется школа...
Кавардак получился отменный. Хозяина дома, по-видимому, смутила лишь одна деталь: початая бутылка коньяка стояла на тумбочке, но оба гостя сами не пили и ему не предлагали. Ужинали молча. Когда со стола все убрали, а посуду вымыли, Туйчиев начал нелегкий разговор.
— Вы извините, Василий Феофилович, что сразу не предупредили: мы не только ради охоты приехали. Нам нужно серьезно поговорить с вами.
Егерь долго молчал после того, как Арслан сказал, что он следователь и занимается делом об убийстве в поселке, откуда он, Василий Феофилович Северцев, не так давно уехал. На мрачном лице егеря легли новые тени. Он встал, подошел к окну и, повернувшись спиной к сидевшим, едва слышно процедил: