Когда охота на лосей и кабанов надоедала Эллекену, он охотился на другую дичь. На смертных. Да, Алида, не смотри на меня с таким ужасом. Смертные для него – то же зверьё, что и лани. Только у смертных есть души, воли – то, что гораздо ценнее мяса и шкур.
Алида охнула. Ей вспомнилось страшное существо, такое чёрное, что мрак ночи по сравнению с ним казался тускло-серым. Она осторожно спросила:
– И что теперь стало с этой Стаей? Они сгинули за столько лет?
Из-за горы показался масляно-жёлтый краешек луны. Ночь теперь приходила гораздо раньше, чем летом, и ограждение балкона начало само по себе светиться мягким оранжеватым светом. В башню поднялись Элли и Лина с подносами, на которых аппетитно дымились рагу, картофель с хрустящей корочкой, печёные овощи и золотистые пироги. Вольфзунд подождал, когда они расставят блюда на столе, а потом жестом отослал служанок. Они молча поклонились и поспешили уйти.
– Увы, не сгинули, – сказал Вольфзунд, подцепляя вилкой рагу. – Чёрная магия сделала их лишь сильнее. Надеюсь, не стоит вам объяснять, насколько опасным оружием может быть стая заколдованных волков, голодных до людских душ.
– Это я помог им вернуться, – осипшим голосом произнёс Рич. Он так и не притрагивался к еде.
– Не думаю, что это не мог сделать никто, кроме тебя, – пожал плечами хозяин замка. – Я не снимаю с тебя ответственность. Но ты – далеко не единственный, кому это могло бы удаться. Так сложились обстоятельства, но на твоём месте мог бы быть кто угодно, а с тем, что предопределено, бесполезно бороться, особенно когда ты – смертный юнец, пусть даже и сын королевы и колдуна.
Рич чуть расправил плечи, но по-прежнему оставался смущённым. В Алиде боролись противоречивые чувства: с одной стороны, ей хотелось сказать что-то обидное, отомстить за то, что он скрывал от неё правду о своих родителях, а с другой – положить ладонь ему на руку и утешить, уверить, что он ни в чём не виноват. Вместо этого она произнесла:
– Кажется, я видела одного из этих волков. Недалеко от Агстарда, когда мы были там с Тилем. Он охотился на нас, но мы отбились.
Вольфзунд вскинул брови.
– В самом деле? Отбились? Но как вам это удалось?
– Птицы, – пожала плечами Алида.
Вольфзунд потёр подбородок и задумчиво улыбнулся.
– Птицы, значит… Что ж, это прелестно. В который раз напоминаю себе, что не стоит недооценивать ваш милый птичий дар, госпожа Фитцевт.
Алида была готова поклясться, что расслышала в его голосе неприкрытое довольство. Неприятное предчувствие заворочалось в животе.
– Он не навредил вам, этот волк? – взволнованно спросил Ричмольд.