— Что с ней? — спросила Яна, глядя на счастливо щебечущую Нуранию.
— А как освободилась около ста пятидесяти лет назад от трона, так все не нарадуется, — легко сообщил мистер Эльф.
Пленница попыталась уловить намек на иронию, но не смогла. Тяжела же должна быть королевская доля, если и сто пятьдесят лет спустя хочется с упоением праздновать передачу обязанностей. Может быть, поэтому его эльфейшество такой серьезный? А как сдаст корону отпрыску, так сразу уйдет в загул?
Яна представила ушастого монарха неровно подстриженным, в рубахе навыпуск, с бутылкой эльфийского горячительного в руке шатающимся по белоснежным улицам города и во все горло распевающим по направлению к луне что-то вроде:
«Нам дворцов заманчивые своды
Не заменят никогда свободы,
Не заменят никогда свободы,
Ла-ла ла-ла-ла-ла ла-ла ла-ла-ла-ла
Ла-ла-ла-ла-ла ла-ла-ла е ее — ее.»
Мистер Эльф тактично дождался последнего «ее» в ее мысленном театре и только потом спросил:
— Вам не мешает эта штука в голове?
— Какая?
— Воображение. Должно быть, ужасно неудобно все время представлять вещи, которых не существует в реальности, и события, которые никогда не произойдут.
— Они существуют, — с уверенностью сказала Яна, — но, возможно, не здесь и происходят не со мной. Могу поспорить, где-то уже есть писатель, который придумал женщину, попавшую к эльфам, и тоже считает это полной ерундой.
Издалека со стороны дворца раздались звуки горнов, моментально подхваченные оркестром, расположившимся в корнях древа.
Что тут началось внизу! Танцующие остановились как по команде, а затем вдруг бросились в разные стороны.
— Ого! — только и сказала Яна, глядя сверху вниз на это броуновское движение. Однако довольно быстро выяснилось, что сравнение в корне неверно: эльфы двигались с определенной целью и уже спустя минуту выстроились в несколько рядов с каждой стороны от дороги, ведущей к помосту, так что позавидовала бы любая регулярная армия.
Лодки тоже закончили изображать гигантскую карусель и, управляемые неизвестной рукой, точно так же шеренгами зависли прямо над головами нелюдей на земле.
К моменту появления королевской четы на выходе из парка площадь была больше похожа на плац, нежели на место празднества. Музыка стала торжественной, когда король с королевой чинно ступили на дорожку, тем самым начав обязательный ритуал из кивков и приветственных взмахов рук.
Лодка пленницы и мистера Эльфа находилась ближе к помосту, поэтому сначала они могли увидеть только то, что на повелителе мантия цвета штормового неба, а на королеве платье в оттенках алого заката. На плече у монарха снова лежала толстенная, увитая чем-то непонятным коса, казавшаяся почти белой на фоне грозовых одежд.