Все выдохнули с облегчением и расселись вокруг стола. Сегодня у меня не обед, а рабочее совещание магистрата, люди при деле. И заодно решил проблему с квестором. А то как-то нехорошо, что он даже сидеть в моём присутствии не может, не то, чтобы есть за моим столом.
* * *
Первым делом направил стопы на сахарное производство. И начал со склада готовой продукции в сухом подвале замка. Всё ещё ошеломлённый и отрешённый Ансельмо вяло прокомментировал, что пробные партии были разосланы всем партнёрам почти во все регионы страны, ждём отзывов. Новый бизнес в Средние века открыть непросто — тут всё совершается очень медленно. Пока продукт распробуют, пока приплывут люди со списком, что его надо закупить, причём закупаться будет пробная партия, небольшая. Пока товар доставят до адресата, пока продадут, пока приплывут новые корабли… Год-два. А я хочу за полгода — так не бывает.
Ряды круглых емкостей, почти шарообразные кувшины, все стандартного тридцатилибрового размера — то есть примерно около десяти килограмм каждый. Нормально, мы же оптом будем продавать.
— Было очень много трёхлибровых. Маленьких таких, — показала Марина размер, сложив ладони. Как большой апельсин примерно. — Но слава всевышнему, Ансельмо всё вывез и разослал. Пока складируем. Илона выделила три помещения… Ну то есть Астрид через неё. Но, Ричи, там влажно, сыро. А карамель надо держать в сухости.
— Решим. — Посмотрел пристально вначале на Астрид. Та захлопала глазками — ничего не знаю, я трамвая пришла подождать. Илона за её спиной покраснела и убрала глазки в пол. Я про себя ругнулся.
— Девочки, вечером обе — на порку, — прошептал им. — Пошли производство смотреть.
А вот на производстве я офигел. В хорошем смысле этого слова.
Во-первых, Тихон всё же смог наладить колесо на плавучей платформе. Правда платформа эта поражала воображение — это был целый дом на плоту. Большой. Огромный. С мощной системой держащих канатов и вбитых в дно и в землю на берегу брёвен — чтобы не уплыл. От колеса шёл к другому дому, построенному прямо на берегу, длинный вал. Вал был деревянным, из ствола толстой корабельной сосны. И приёмное колесо с палками вместо зубцов — тоже из дерева. Но далее от большого приёмного колеса шли железные валы, оканчивающиеся железными же шестернями. И от первого, ведшего в самое большое и жаркое помещение, от шестерёнки отходил вал, опускаемый в большой… Глиняный чан. В смысле чан, сложенный из кирпичей, ведь кирпичи это глина. Механическая мешалка, состоящая из собственно вращаемого от шестерни вала и двух расположенных диаметрально от него лопастей. Всё это дело было горячим — под кирпичным чаном располагалась кирпичная же печь, из чана булькало — выпаривалась вода, и в помещении, кроме того, что стояли адский жар, как в кузне, и дикая влажность, ещё и нещадно воняло всеми ароматами «франции».