В определенных случаях, продолжает Руми, жизнь следует рассматривать одновременно как целое и как некую отдельную часть. Достижение гармонии с целым, то есть со всесторонней деятельностью жизни, является чрезвычайно важным на пути к озарению.
Постепенно, по мере того как суфий накапливает все больше опыта, он начинает приводить свое мышление в соответствие с этими направлениями. Прежде, до своего мистического опыта, он либо насмехался над религией, либо имел совершенно неверные представления о природе этого опыта, особенно об учителе и Пути. Руми предлагает ему размышления, предназначенные для преодоления слишком сильного влияния некоторых идей, распространенных среди несведущих. Человек ждет, что ему преподнесут золотой ключик. Однако некоторые люди развиваются быстрее других. Путешествующий во тьме все же путешествует. Ученик может обучаться, даже не подозревая об этом, и тогда отсутствие видимого прогресса будет его угнетать. Руми напоминает ему, что зимой дерево накапливает питательные вещества. Люди могут считать, что оно бездействует, так как они не видят никаких событий, но весной они вдруг замечают появление почек. Вот сейчас оно работает, думают они. Есть время собирать и время расходовать. Это возвращает нас к учению о том, что «озарение должно приходить постепенно, иначе оно сокрушит нас».
Суфии используют схоластические приемы очень дозировано и постепенно заменяют их эзотерической подготовкой. Это необходимо делать, учитывая способности ученика. Наш учитель напоминает, что инструменты ювелира в руках сапожника подобны семенам, брошенным в песок, и что дать инструменты сапожника крестьянину – все равно, что предложить собаке ягоды, а ослу – кость.
Отношение к обычным условностям жизни подвергается пересмотру. Внутренняя жажда человека рассматривается не как фрейдистская потребность, а как естественный инструмент, присущий уму и предназначенный для того, чтобы помочь ему обрести истину. Руми учит, что в действительности люди сами не знают, чего они хотят. Их внутренняя жажда проявляется в сотнях желаний, которые они считают своими потребностями. Как показывает опыт, эти желания не отражают того, что им на самом деле хочется, потому что после их осуществления жажда все же остается. Руми отнесся бы к Фрейду как к человеку, одержимому одним из вторичных проявлений этой великой жажды, а не как к исследователю, установившему ее истинные причины.
Опять-таки один и тот же человек может казаться кому-то злым, а кому-то – добрым. Это объясняется тем, что в умах одних людей прочно засела идея неприятия, а в умах других обосновалась концепция доброты. «Крючок и рыба неразлучны».