– Тяжело же ей пришлось.
– Да, но прятать настоящую себя еще тяжелее.
– Точно.
– О лучшей сестре я и мечтать не мог. Порой чувствую, что не заслуживаю Фуми-нэ. Она столько работает, чтобы я учился.
Мияко сжала мне руку:
– Она хороший человек, да?
– Фуми-нэ всегда говорила, что в жизни у нее две цели. Первая – чтобы я окончил университет и устроился на работу в приличную компанию, – сказал я. – Теперь это и моя цель. Я должен найти высокооплачиваемую работу в отделе продаж или в консалтинговых услугах, чтобы сестра больше не беспокоилась о деньгах и не разрывалась между заказами.
– Здорово! Ну, а другая цель какая?
– Попробуй угадать, – посоветовал я, пряча глаза.
– Я не телепат.
– Знаю, но… – Я замялся, не представляя, какие слова подобрать. – Фуми-нэ всегда мечтала накопить денег и пройти…
– Операцию по смене пола?
Я удивился тому, как просто Мияко об этом сказала.
– Да, что-то подобное, – пробурчал я. – Ради этого Фуми-нэ еще и на ночную работу устроилась.
– Чем она занимается?
Об том я тоже распространяться не планировал, но слова уже сорвались с языка:
– Фуми-нэ – хостес.
– Ясно, – тихо проговорила Мияко. – Что же, она очень красивая и обаятельная. Уверена, у нее много клиентов.
Я посмотрел прямо на Мияко: ясные, лучистые глаза блестели.
– Ты тоже очень красивая.
– Ну, не надо меня утешать! – засмеялась Мияко.
– Я не для этого так сказал.
Мияко густо покраснела. Фотографии она разбирала машинально и чуть не уронила рамочное стекло.
– Осторожнее! – сказал я, тайком обрадовавшись.
– Ничего страшного, – отмахнулась Мия ко. – Так Фуми-нэ близка к достижению своей второй цели?
– Точно не знаю. За столько лет она должна была скопить достаточно, даже с учетом украденного экс-бойфрендом. Порой я гадаю: почему она не исполнит свой план? Но деньги для нас – тема болезненная, поэтому спросить я не решаюсь.
Мияко наложила фотографию на раму:
– А вдруг Фуми-нэ хочет оставить все как есть? Вдруг она поняла, что идеальна и без операций?
Мияко вновь огорошила меня своими рассуждениями. Как человек, знакомый с моей сестрой лишь неделю, может так здорово ее пони мать? Со стороны Мияко казалась грубоватой и бесцеремонной, я никогда не подумал бы, что в душе у нее столько сострадания. Я гадал, как она стала такой и суждено ли мне это узнать.
Ржавые велосипеды Кендзи так и стояли в студии, но выглядели куда хуже, чем в день, когда к нам впервые пришла Мияко.
Велосипеды не на замке, через забор перепрыгнуть элементарно – я подумал о том, какой конец их ожидает. Их украдут или они сами собой рассыплются? Когда-то они были очень хорошими, но, оставленные на милость стихий, потеряли вид. Впрочем, меня эти велосипеды успокаивали – они отражали ход времени и доказывали, что в итоге ничто не вечно.