В первые решающие месяцы после исчезновения Романовых все, кто угодно занимались расследованиями в Екатеринбурге. Очередной поезд, прибывший в город, казалось, привозил еще одного решительного детектива-любителя.
Кроме различных белогвардейских команд, приезжали и иностранцы, чтобы провести свое собственное частное расследование; были и королевские посланцы, посланные родственниками императорской семьи, матерью царя, тогда все еще живущей на юге России, или кузеном царя, королем Англии Георгом V.
Никто не занимался организацией работы этой толпы «следователей», каждый из которых работал по собственному плану, каждый получал свои собственные результаты, каждый стремился доказать свою способность к раскрытию преступления.
В Екатеринбурге, в том душном июле 1918 года, белогвардейские войска стали первыми, кто начал расследование, главным образом потому, что гражданское правосудие было все еще дезорганизовано после недавних боев. Местный военный начальник создал группу, включающую офицеров из санкт-петербургских частей, российской Военной академии, которая была переведена большевиками в Екатеринбург. Многие из офицеров выжили и остались в Екатеринбурге работать с белогвардейцами. Помимо этого, военные власти приказали управлению Уголовного розыска заняться расследованием некоторых дел.
Кроме этих двух групп следователей, и возможно для того, что бы отдать дань демократии, военные власти попросили, чтобы местные органы юстиции выделили для работы своего представителя, который бы работал вместе с военными.
Екатеринбургского прокурора не было в городе, и в качестве этого представителя был назначен следователь по особо важным делам Александр Наметкин. Несколько дней спустя вернувшийся в город прокурор решил, что дело о расстреле царской семьи должно быть полностью гражданским и Наметкину поручили официально заниматься им. Образовалось три группы, ведущих расследование параллельно.
В первые месяцы после захвата Екатеринбурга в городе царил полный беспорядок. В городе было приблизительно 70 000 человек, взбудораженных как слухами, так и антислухами. Стоял Дом Ипатьева с его осиротевшими комнатами и с его оставшимися без ответа вопросами.
На данном этапе многие даже сомневались, что сам царь был застрелен, но все считали, что бывшая императрица и ее дети были все еще живы и были действительно «эвакуированы под охраной», как об этом публично объявили большевики.
Возможно, это была правда.