В 1936 году некий иностранец вошел в здание Стэндфордского университета, держа в руках черный мешок, зашитый грубыми нитками, и попросил ошеломленного архивариуса оставить этот мешок у себя при условии «не быть открытым до 1 января 1950 года». И быстро ушел, и никогда больше не возвращался.
Библиотекари соблюдали это условие, и мешок с запрещающей надписью действительно был открыт, как требовала надпись. Когда его открыли, в нем обнаружилась масса бумаг, написанных на русском языке с устаревшей транскрипцией, оказавшихся подлинниками документов, относящихся к уголовному делу об убийстве Романовых.
До нас никто, по-видимому, не изучал их; это были письма Никандра Миролюбова, российского профессора криминологии, который был прокурором в Казани и руководил всеми судебными организациями в Екатеринбургской области. Миролюбов утверждал, что следственные органы информировали его о расследовании «царского дела»; к тому же он обладал правом финансирования следствия.
Там были две папки бумаг Миролюбова. Одна из них содержит представительские расходы Соколова и его корреспонденцию. Другая содержит переписку между Миролюбовым и его представителем в области, прокурором Иорданским. В этих письмах приводятся материалы, не упоминаемые Соколовым.
Прежде, чем оценивать все эти новые материалы и поместить их в книге, необходимо возвратиться в душное лето Екатеринбурга 1918 года и к началу поиска пропавшей императорской семьи.