— Бедняги, — сказал Бинси, когда мы заваривали чай в «гостевой» комнате.
— Не похоже, чтобы у «сапогов» был шанс.
— Чем скорее мы доберемся туда и разберемся с этими ублюдками, тем лучше, — ответил Бильбо, имея ввиду солдат спецназа аргентинцев в черных шапочках, которых снимали на видео во время конвоирования каждого морского пехотинца.
— Да, — сказал Джеймс, — Нам надо взяться за них с огоньком. Но я просто не представляю, как мы сможем добраться туда вовремя. Фолклендские острова находятся в тысячах миль отсюда и политики будут отчаянно пытаться избежать того, чтобы дело дошло до драки.
— Тогда давайте просто надеяться, что мы двинемся в путь, — ответил я, наполовину думая о видео, которое мы смотрели по телевизору, а наполовину о приеме, с которым я, вероятно, столкнусь когда пойду домой, чтобы собрать остальное свое снаряжение и сказать Лиз, что мы чуть позже в тот же день отправляемся в Бриз.
Лиз была единственным человеком, которого все это совершенно не воодушевляло. Она была еще сильно возмущена, когда я закончил со складом и вернулся в нашу квартиру после полудня. И то, что она узнала, что я вернулся лишь затем, чтобы собрать последние личные вещи, так как автобусы, доставляющие нас в Бриз-Нортон, должны были отправляться из лагеря в тот же день, не слишком помогло. Я пошел в нашу спальню и бросил несколько вещей в большой десантный баул, прежде чем спуститься вниз, чтобы пережить трудное прощание.
Справедливости ради, Лиз медленно осознавала важность происходящего, и то, что нам возможно придется сражаться, чтобы вернуть Фолклендские острова. Драгоценная жизнь, которую мы планировали провести вместе, возможно, была разрушена событиями за 8000 миль от нас, но именно потеря драгоценного и столь необходимого времени вместе, была главным в ее сознании.
Она сидела на кухне с чашкой кофе в руках.
— Я говорила с мамой, — сказала она тихим, несчастным голосом. — Она сказала, что ты, возможно, отправляешься на войну.
Ее мать была образцом здравого смысла.
— Да, любимая, возможно, — ответил я так мягко, как только мог, и вслед за этим попытался придать себе некоторую уверенность.
— Но все это может закончиться ничем.
Лиз немного смягчилась и посмотрела на меня своими темно-карими глазами, на мгновение притупив неловкость между нами. Я испытал чувство тоски и вины, но был раздираем необходимостью двигаться дальше.
— Что же, любимая, мне лучше поторопиться. Автобус отправляется через полчаса.
— Да, я полагаю, ты должен.
В ее голосе снова появились нотки обиды и разочарования. Я поднял свою сумку с пола кухни и коротко поцеловал ее в губы.