– Что дало перспективу, самоубийство? – не поняла Соня.
– Депрессия. Слава богу, образование позволило отличить ее от плохого настроения. Стал лечиться. А это же групповая терапия, всё проговаривается, и не раз: что с тобой происходит, чего ты хочешь добиться, что для этого надо делать сию минуту, через день, через неделю, почему именно это, а не то, почему именно тебе. Учишься, находясь среди людей, выстраивать внутри себя систему, которая даст тебе возможность существовать.
– И ты научился.
– А куда было деваться? Жить захочешь, еще не тому научишься. Но главное не в этом.
Борис смотрел на Соню так, что не оставалось сомнений: он хочет, чтобы она спросила, в чем главное. Он всегда умел добиться, чтобы она спрашивала, и не просто спрашивала из вежливости, а хотела бы получить ответ.
– В чем же главное? – спросила она.
– В том, что люди меньше думают о насущном, чем принято считать. Не философы, а самые обычные люди с не слишком развитыми навыками мышления больше всего хотят получить не конкретный ответ на вопрос, что им делать для элементарного обустройства своей жизни, а некую общую матрицу. Необъяснимо, но факт. Не где мне найти хорошо оплачиваемую работу, а как мне научиться отличать свою миссию от своего призвания, как привязывать к этому свои навыки, что такое вообще навыки, какие нейронные связи задействованы в их активации и как эти связи развивать.
Объяснять такие вещи Борис умел всегда, ей ли не знать. Матрица, которую он выстроил для нее, девочки, сделала ее жизнь стройной и осмысленной. Собственно, и его издательский дом был такой же матрицей, только имевшей материальные очертания.
– Я поняла, – сказала Соня. – Ты добился возможности заниматься тем, что тебе нравится и при этом приносит деньги.
– Немалые.
– Это же хорошо.
– Конечно.
– Но тогда зачем…
– Ты мне затем, что я не знаю другой женщины, которая была бы так гармонична.
Он всегда говорил прямо. Но, наверное, Соня успела от этого отвыкнуть. И молчала теперь, потому что не знала, что на это сказать.
– Я предлагаю тебе поехать со мной, – сказал Борис. – Или приехать ко мне. Если тебе нужно время, чтобы подумать.
Все-таки он поразительный человек! Является через восемь лет, после… всего, что произошло, и ведет себя при этом так, будто не произошло ничего и будто этих восьми лет не было вообще.
– А ты считаешь, подумать мне не нужно? – усмехнулась Соня.
– Допускаю, что может быть нужно.
– Ну спасибо!
– Ты зря сердишься. Если у тебя кто-то есть, просто скажи об этом. В остальном же… Я же знаю от Сашки, что представляет собой твоя работа. Не думаю, что ты ею увлечена.