— Пожалуй, начнём. Кто первый? — обратилась она к девочкам.
На середину класса вышла худенькая девочка с опущенными плечами. «Да уж, контингент», — думала Лариса, пытаясь подбодрить её улыбкой. Неожиданно Коля подскочил к девочке, держа в руках стул.
— Всё хорошо! — крикнул он, как будто вокруг были глухие, — А теперь представь себе, что этот стул и есть подиум. Представила? Вот и замечательно. Попробуй рассказать, что ты ощущаешь.
— Стоп! Стоп! — Лариса вышвырнула стул в угол класса. Девочки, сидевшие на скамейке, вжали головы и стали похожи на замёрзших цыплят. — Что ты себе позволяешь? Мы сейчас ведем набор в школу танца, а не в театр!
— Это ты что себе позволяешь! Ты хочешь их просто научить прыгать под ритмичную музыку! Это не искусство! Это попса! Люди должны уметь думать! А не только трястись на дискотеках!
— Не диктуй мне! Я здесь руководитель! Если не нравится — можешь уматывать! Мы обойдёмся как-нибудь без тебя! Нашёлся тут, звезда!
Девочки распрямили плечи и удивлённо наблюдали за перепалкой.
Корсукову казалось, что он все врёмя теряет нить. Папка с материалами пухла день ото дня, но ничего нового, как ему казалось, не прибавлялось. Сегодня он вызвал на беседу бывшую жену Баскаева, надеясь составить, наконец, в своей голове законченный образ этого человека. В его кабинет легкой походкой вошла молодая женщина лет тридцати. Длинные волосы, уложенные гладко, заколотые сзади элегантной заколкой. Осанка прямая, в каждом движении чувствуется уверенность и какая-то воинственность. Она демонстративно плюхнулась на предложенный стул, закинув ногу на ногу.
— Когда Вы видели Баскаева последний раз?
— Весной.
— Ничего непривычного в нем не заметили? Он не говорил, что кто-то ему угрожает, например?
— У нас уже не тот уровень отношений… был… В общем, у нас остались только сугубо деловые отношения. Он забирал свои вещи. Немного обсудили, как он будет видеться с сыном. Вот, собственно, и все.
— Хорошо. Он виделся с сыном?
— Иногда. При его образе жизни часто это делать невозможно, — при этих словах её губы сложились в презрительную гримасу.
— Из-за чего вы расстались?
— Это так важно? — гримаса стала ещё более презрительной и враждебной.
— Важно все, на самом деле. Ваш бывший муж погиб при странных обстоятельствах.
— Он вообще был довольно странный. С безумными идеями в голове.
— Я знаю, что на следующий день после его гибели он хотел поехать к Вам.
— Откуда?
— Такие показания дают родители, хотя я и не обязан Вам об этом сообщать. Насколько я понял, Вы препятствовали его общению с сыном?