— Стоят.
— А записи?
— Записи нет, это веб-камеры, они передают в потоке, я Вам уже говорил.
— Вы смотрели в тот день, что происходит в квартире?
— Я хотел посмотреть, после того, как Маша не ответила на звонок. Но, как назло, у нас сработала какая-то автоматика, и камеры были вырублены.
— Удивительное совпадение. Во сколько это было?
— В 14–30, похоже, я навсегда запомню это время, когда последний раз хотел поговорить с женой.
— И последний вопрос. А Вы никогда не ревновали свою жену?
Гасанов задумался. Или сделал вид.
— Ну, были случаи, давно, в начале. Я, знаете, был уже однажды женат. Потом развёлся, встретил Машу. Маша моложе. Конечно, ревновал. Крутились парни вокруг нее. Она ж красивая. Была. Это нормально.
Алексей отпустил Гасанова, но потребовал подписку о невыезде в пределах края. Алексей размышлял надо поведением Гасанова. Тот немного смущался во время беседы, но быстро брал себя в руки. Неожиданные вопросы — и Гасанов очень легко всё объяснял. Насчет ревности — он действительно не ревновал, или просто изображал ревность, а сейчас, наоборот, изображает, что уже не подвержен страстям? Насчет Оксаны Алексей блефовал. Доказательства коррупции добывались сложно, вся эта переписка с Ангелом не имела юридической силы. Но телефон прослушивался, поэтому Гасанов мог сделать неосмотрительный шаг.
Твоя ль вина, что милый образ твой
Не позволяет мне сомкнуть ресницы
И, стоя у меня над головой,
Тяжелым векам не дает закрыться?
Твоя ль душа приходит в тишине
Мои дела и помыслы проверить,
Всю ложь и праздность обличить во мне,
Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?
(Вильям Шекспир, «Сонеты»)
Вечером Алексей встретил Варвару в отличном расположении духа. Он вкратце описал ей беседу с Гасановым.
— Слушай, это все здорово, я тут порылась в сети, такие прямо хвалебные статьи про них пишут.
— Про кого?
— Да про наших многодетных. Прямо образцовая семья.
— Так-таки и образцовая. Да, забыл вчера тебя спросить, опять заработался, ты меня прости, что вот так прихожу и падаю. В общем, я вчера был на похоронах. Мария лежала в белом платье, просто Офелия…
— О, кажется, ты начинаешь мыслить в моем стиле. Надеюсь, Гасанов не был похож на Гамлета в этот момент?
— Он рыдал. Натурально. И красные розы, как кровавые пятна…
— Офелия, вообще-то, сама утопилась. Немного не попадает.
— Да, а потом я заметил такую рыжеволосую лахудру, а потом она прибежала ко мне на участок.
— Лахудра — это интересно. То есть, пока я занимаюсь частным расследованием, ты цепляешь лахудр. Да ещё на чужих похоронах?
— Ну не на своих же мне цеплять. Ой. Черный юмор пошел. В общем, это дочка этого Марата. Представь себе. Девице 16 лет, вот сейчас понял. Выглядит…