— Нет… Я не знаю… — пробурчала Солнцева.
— Смотрите. Вы явно в натянутых отношениях с мужем убитой, Гасановым. Он и сам это не отрицает.
— Ну, он не слишком поощрял нашу дружбу.
— Хорошо. Вы виделись с Машей в городской квартире, или были в коттедже?
— Я… была, несколько раз, зимой. Там.
— Вы видели детей?
— Н-нет.
— Да или нет?
— Нет. Маша с ними… редко виделась. Она хотела своего ребёнка. Да, и ей не сильно нравилось, что муж взял так много детей, она девочку хотела, а девочка там совсем подросток была, у Маши с ней не сложилось. Она и мою дочку, — лицо при упоминании дочки исказилось, сделалось совсем некрасивым. — Она мою дочку тоже на расстоянии любила. Говорила, что всё равно у нее будет своя дочка, маленькая, чтобы не помнила настоящую мать. Чтобы только её мамой назвала.
— Давайте подытожим. Вы не знаете ни о какой посылке Гасанову, хотя и работали в службе доставки, через которую она и была доставлена. Вы не видели приёмных детей Гасановых. Вы были в коттедже несколько раз. Я правильно записал?
— Да. — Солнцева обернулась на Жанну, та одобрительно кивнула головой.
— Ну, а всё-таки, какие у вас были отношения с убитой?
— Д-дружеские…
— Только?
— Протестую. Личные отношения не имеют отношения к делу, — вставила свое слово Жанна.
— Мы пока не в суде, и хотелось бы знать заранее. Да, я спрашиваю именно о личных отношениях. Вы ведь не родственницы, чтобы постоянно проводить время вместе.
Солнцева молчала.
— Я запрещаю своей подзащитной отвечать на этот вопрос. У нас есть защита тайны личной жизни.
— Хорошо. Солнцева, рекомендую вспомнить, точно ли Вы не имеете отношения к флэшке, которая была в посылке.
Солнцева встала, Алексей вызвал дежурного. «Если она имеет отношение к этой посылке, то сыграно очень хорошо. Впрочем, как там Варя говорит, у Шекспира все друг друга обманывают, ни от кого ни слова правды не добьешься, даже у самых положительных героев. Вот привязались эти трагедии, сил нет, теперь везде мерещится, то отравления, то псевдоотравления, то подлоги, то интриги. Впрочем, так оно и есть, просто декорации другие».
«За внешний облик — внешний и почет.
Но голос тех же судей неподкупных
Звучит иначе, если речь зайдет
О свойствах сердца, глазу недоступных.»
(Вильям Шекспир, «Сонеты»)
— Из Ольховки новые данные — Алексей сидел на диване и мечтал, что скоро пазл сложится.
— Какие? — откликнулась Варвара с кухни.
— Вот, прислали фото каких-то кроссовок, женских, размер 36.
— Вот как, — она вытирала руки и смотрела на телефон. — Давай я перешлю Алёне, она уже извелась совсем. Просто рыдает, говорит, накажите их, накажите. А кого наказывать, мы не знаем. Кто их убил.