Поступали сбережения и из окрестных посёлков и деревень. Особенно много собрали жители Любезны — самого большого после Дедкова населённого пункта в районе. За ними-то и поехала Елена Викторовна.
Её не было весь день. А когда к ночи вернулась ни с чем, привезла весть — фашистский батальон перешёл реку Болву и ворвался на окраину Любезны.
Снять часть партизанских отрядов с круговой обороны города, чтобы помочь любезненскому отряду, Калачёв не решился. А вдруг наступление на Любезну военная хитрость? Бросишься туда, а в спину — ещё более сильный удар. Следовало хорошенько всё продумать и только после этого что-либо предпринимать.
Но собранные в Любезне деньги надо было спасать немедленно. Елена Викторовна только успела узнать, что жители посёлка и окрестных деревень собрали полмиллиона рублей, если не больше, и хранятся они у местной жительницы Лукерьи Ильиничны. Но как их вызволить?
У Ивана Фридриховича родился смелый план, но он не высказал его сразу. Решил: «Утро вечера мудренее». А утром…
Зина всю ночь дежурила в больнице, а утром за ней пришёл посыльный. В кабинете Калачёва она оказалась среди давно знакомых людей.
За столом Калачёв. Рядом в кресле Иван Фридрихович, Василий Самсонович Ревок расхаживает из угла в угол.
— Как живём-можем? — встал ей навстречу Калачёв и пожал руку. — Об отце справлялись по радио: довезли его до Нижнего Тагила, определили в госпиталь. Так что, думаю, всё будет в лучшем виде… А сама-то ты как? Слышал я, пионерией командуешь, а по медицинской части — правая рука Антохина… Не устаёшь?
— Да вроде ничего, — ответила она и подумала: «Зачем это я им понадобилась?»
— Говоркова, — подошёл к ней Ревок, — помнишь, как ты была «дочкой» товарища Калачёва? А теперь хорошо бы тебе стать «внучкой» Ивана Фридриховича.
Зина слушала, напряжённо глядя на Ревка. Какие у него ресницы длинные, и красивые губы, и тонкий, с лёгкой горбинкой нос… Недаром все девчата из её класса были влюблены в Василия Самсоновича.
Сейчас Зина чувствовала, что задание ей собираются дать серьёзное, и потому ответила так, чтобы показать: ко всему готова. В общем, весело ответила:
— Готова быть внучкой Ивана Фридриховича и вашей племянницей! Так я вас поняла?
Ревок рассмеялся:
— Я же вам говорил…
— В общем, Зинаида, — или как тебя ребята зовут? Зишкой? — сказал Калачёв — дело такое: надо в Любезне деньги выручать. Хранятся они у твоей тёти — Лукерьи Ильиничны. Отдать их она может только хорошо известному ей человеку. Так что есть один путь — объявится в Любезне староста с внучкой, а на месте разберётесь, как действовать. Мы понимаем, что дело: очень опасное. Давать приказания тебе я не имею права. Хотя сам убедился: ты — храбрая, рассудительная. И товарищ Ревок, и Иван Фридрихович — сама видишь — такого же мнения. Подумай хорошенько… Ну, тогда в путь, дочка!