«ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРОДЕРЖАТЬСЯ!»
Положение в районе с каждым днём становилось всё опаснее. Ефрейтор, которого взяли под Любезной, рассказал: переброшены гарнизоны из Жуковки и Дубровки, чтобы захватить или зажать в кольцо Дедково.
— Видал, какие храбрецы? — сказал Калачёв Михаилу Алексеевичу, корреспонденту из Москвы. Или «захватить», или на крайний случай «взять в кольцо»! Понимают, что мы крепкий орешек. Ты уж так и передай на Большой земле командованию: пусть бьют их крепче на фронте. А мы не отдадим фашистам город. Дудки!
Михаилу Алексеевичу вышел срок улетать на Большую землю. Надо было доставить в Москву статью для газеты о партизанском крае и отвезти миллион двести тысяч рублей, собранных для танковой колонны.
Калачёв, прощаясь с Михаилом Алексеевичем, вручил ему два больших рюкзака, в которых аккуратными пачками лежали деньги и облигации.
— Сдашь в Москве всё это в Госбанк, — сказал Калачёв, — вместо расписки пришлёшь газету со своей статьёй. И проследи, чтобы один танк — очень хочется — назвали «Партизан Василий Ревок», а второй — в память об Иване Фридриховиче.
Они обнялись. Михаил Алексеевич, взвалив на спину драгоценный рюкзак и подхватив автомат, вышел за дверь.
Корреспондента поджидал партизан, который должен был сопровождать его до аэродрома и донести второй мешок. И ждал Коля, которому никто не поручал провожать Михаила Алексеевича.
Михаил Алексеевич сразу догадался о намерениях Матрёнина и, потрепав его по обросшей голове, сказал:
— Ну что ж, пойдём, если ты свободен!
Солнце светило ярко и щедро. Снег сошёл, и только кое-где под разлапистыми ёлками прятались сугробы. Но и им уже никуда не деться от всё жарче и жарче припекавшего солнышка.
После разговора с Краюшиным о берёсте, на которой когда-то писались книги, Коля нередко уходил в берёзовую рощу. Он осторожно подсекал кору. Нет, он делал это не только затем, чтобы напиться сладкого и освежающего берёзового сока, но и чтобы проверить, готова ли кора.
Коля попросил у доктора Антохина разрешения покопаться в его библиотеке и нашёл то, что искал, — книгу о деревьях. Там было сказано, что по ранней весне кора берёзы наиболее эластична, не ломается, не рвётся. Поэтому-то в эту пору её и заготовляют. Берёста состоит из тонких, гладких полупрозрачных слоёв. Из неё гонят дёготь, делают корзины, короба и туеса, употребляют для изоляции строений от сырости.
Но о том, что на берёсте можно писать, не было сказано. Коля расстроился, но тут взгляд его упал на книгу с золотыми буквами на корешке. Это был «Энциклопедический словарь» Брокгауза и Эфрона, изданный в 1891 году.