– А вдруг эти пожары – сообщение от лиг? – предположила Джалейн. – Они знают, что торговая арена процветает, и жаждут получить свой кусок. Я сама слышу, как они злятся, приходя в контору, чтобы получить свою долю. Трюко чуть ли не воспламеняется от гнева.
Я бросил взгляд на Мэйсона.
– Добудь информацию. Что бы ни пришлось сделать, кого бы ни пришлось подкупать, выясни, кто заплатил охотникам. Сосредоточься на Трюко и его торгашах. Узнай у Зейна, не видел ли он необычной активности. – У Зейна был острый глаз на лица, и он регистрировал все поставки на бирже. – А что касается пожаров, Титус, выстави круглосуточный караул у ворот и скажи судьям, что все новые лица отныне подозреваемые.
– Но как теперь погасить сомнения? – спросил Ганнер, не желая упускать важный вопрос. Ганнер, возможно, был более импульсивен, чем я, но зато у него отменный слух: он знал, что среди людей начали ходить сплетни.
– На следующей неделе я стану чаще появляться на улицах. Патри ни перед кем не будет трусить. Я покажу им уверенность, покажу силу. Все мы. Дяди, тети, каждый из Белленджеров. Предупредите их, чтобы на этой неделе они вышли на улицы Хеллсмауса. Белленджеры не только управляют городом, но и обеспечивают его безопасность.
– А что насчет рахтана?
Хм. Рахтан, которая прилюдно меня унизила, разгуливает вместе со мной по улицам Хеллсмауса? Такой поворот событий мог обернуться против меня. Или же подкрепить мое утверждение, что все произошедшее между нами – простое недоразумение. И если кто-то из лиг скрывался среди горожан, он уловит сигнал: великая держава не идет против нас, а признает нашу власть. Пройдет несколько недель, сомнения и страхи улягутся, и все забудут о приезде королевы.
– Она тоже пойдет. Со мной.
Мать велела не плакать. Просила не забывать о доброте.
Просила быть сильной. Верить в завтра.
Каждый день я пытаюсь вспомнить, что еще она говорила.
Что-то про туфли; что-то про дни рождения и ванны; что-то про свист и розы. Я точно не помню.
Мне было всего восемь, когда она умерла. И я надеюсь, что забытое мной не имеет значения.
– Миандра, 13 лет
Меня окружала настоящая роскошь – я отмокала в ванне, наполненной горячей водой. Комната была очень большой, как, впрочем, и сама ванна. Сладкие лавандовые масла вихрились в мерцающем танце пузырьков. Пальцы ног шевелились под поверхностью, наслаждаясь восхитительным шелковистым маслом. Олиз зажгла свечу в углу, оставила мне тарелку с сыром, лепешками и ягодами, чтобы я перекусила, пока она подбирала для меня свежую одежду. Если это и было пребывание под стражей, я и не думала возражать.