Она улыбается и идет обратно к машине. Открывает багажник, вынимает оттуда старое покрывало и бросает его на заднее сиденье. Потом оставляет дверь открытой и ждет, скрестив руки на груди. Тогда я делаю титаническое усилие, встаю на ноги и сажусь в машину.
– Смотри не запачкай! Ясно?!
– Да, мадам…
Мне кажется, что мы едем целую вечность. Я дрожу от холода и уже не сплю.
Каждую секунду я говорю себе, что мне следовало убежать. Что я ужасная трусиха. Маргарите бы стало за меня стыдно.
Я слаба и знаю это.
Иначе я не была бы рабыней… как мне часто говорили.
Мы подъезжаем к дому и поднимаемся на шестой этаж. Межда захлопывает дверь и кладет ключи в карман брюк.
Неожиданно я понимаю, что она не била меня ни вчера вечером, ни сегодня утром, но не била лишь потому, что мне нужно было работать. Чтобы ей заплатили Бенхима и на фирме.
Едва я это осознала, как получила сильный удар в затылок. Я падаю на пол, у меня даже нет сил встать.
Сейчас субботнее утро, пять тридцать. Добро пожаловать в выходной день…
Межда продолжает избивать меня ногами. Я защищаю тело, как могу, но мне не удается избежать ненависти, которую она сдерживала больше суток. Межда хватает разделочную доску и яростно меня колотит.
– Ты специально нагадила Кара-Сантосам, чтоб они тебя выгнали! – орет она. – Чтобы мне лишний раз насолить?! Признавайся!
И я признаюсь. Я бы в чем угодно призналась. В любом проступке, в любом преступлении.
– Я так и знала! – ликует Межда.
Град ударов наконец прекращается.
У меня из носа идет кровь, и рот весь в крови.
Кровь стекает по лбу, кровь заливает глаза.
Межда хватает меня за волосы и запрокидывает мою голову.
– Ну что, выбросить тебя на улицу? На обочине оставить, как бродячую собаку?
– Нет! – отвечаю я, всхлипывая.
– Нет?
Она ставит ногу на мою левую руку, наваливается всем весом, как будто хочет вдавить ее в пол. Я ору от боли. Ору, как сумасшедшая. И получаю новый удар по спине. Снова кричу и срываю голос. Я затихаю, Межда отпивает воды и смотрит на мою агонию. Потом она полностью меня раздевает, у меня нет сил ей помешать. Внутренней энергии у меня остается ровно на то, чтобы просто выбраться живой из этого кошмара.
– Хочешь, чтобы я тебя прикончила, да? Ан нет, я тебя не убью, дорогуша! – говорит она. – Будешь жить и работать на меня будешь!
– Да, – шепчу я.
– И будешь себя хорошо вести!
– Да, мадам…
Я готова согласиться с чем угодно. Как только она закончит исходить ядом, я смогу наконец поспать. Я хочу только одного. Поспать.
Но ей, как видно, не до сна.
– Встать! – приказывает она.
Я встаю на четвереньки и, держась за стул, поднимаюсь. Я дрожу, голая перед своим палачом. Мне тяжело дышать, – похоже, она сломала мне палец и ребра. Одно ребро точно.