Габриэль грубо развязал веревку и высвободил запястья девушки.
Она по-прежнему сидела на земле, не сводя глаз с вырытой ямы, которая станет для нее последним пристанищем.
– А ты не трусиха, – сказал Габриэль, отбрасывая веревку. – Да, вынужден признать, храбрости тебе не занимать…
Он взял беглянку под мышки, оторвал от земли и подтащил поближе к могиле. Девушка оказалась на коленях на краю пустоты.
– Но тебе не следовало пользоваться моим доверием, – продолжал Габриэль.
Незнакомка подняла голову, и они долго смотрели друг на друга. Потом он вынул из кармана нож. С деревянной ручкой, складной. Встал напротив девушки, заслонив ей свет.
Сдохнуть в этом мрачном месте.
Умереть, не узнав, кто ты, кем была.
Умереть, так и не поняв, по какой причине.
Тебя вот-вот зарежут, как скотину, а ты все еще не вспомнила, ждет ли тебя кто-то…
– Я… Я даже не знаю, как меня зовут, – прошептала она.
В глубине его глаз она увидела боль, бесконечную боль. И сумасшествие.
– Вы страдаете из-за Ланы?
– Кто тебе позволил произносить ее имя?! – заорал Габриэль.
Он кружил вокруг нее безмолвным хищником. Удалялся, приближался. Потом начал что-то шептать, но ей не удалось ничего расслышать. К кому он обращался? Может быть, к призраку. Вероятно, к Лане.
Нужно ли с ним заговорить? Или лучше молчать? Если бы она хотя бы знала, как его зовут…
– Мне холодно, – прошептала она.
– Заткнись!
– Мне холодно, – повторила она. – Холодно, больно… Прошу вас, помогите мне.
Он долго шептал что-то, ни к кому не обращаясь. Вышагивал, низко опустив голову. Иногда смотрел в небо, как будто там находился ответ на его вопрос.
Она услышала кое-что, но ничего не поняла. Ее палача разрывали страдание и сомнения. С каждым шагом он все больше терял рассудок.
Она легла на ледяную землю, готовая принять свою судьбу. Ее пронизал холод, у нее больше не было сил с ним бороться. Бороться с холодом, бороться с судьбой.
Трава заиндевела, как и кора деревьев.
Голос убийцы ее убаюкивал, и она закрыла глаза.