– Да нет же, послушайте, у меня всё сходится…
– Мистер Бобров, я прошу вас не влиять на ход следствия. Вы начитались детективов, а теперь пытаетесь найти какие-то лазейки.
– Хорошо, если вы не хотите меня выслушать, то ответьте на один-единственный вопрос: кто сообщил в полицию об убийстве? Где-то в материалах дела об этом упоминается?
– Не знаю, – вяло ответил коронёр. – Но могу посмотреть.
Его неудовольствие передавалось Владимиру даже через телефонную трубку. Было слышно, как Адамс шелестит бумажками. Наконец, послышался голос:
– Соседи вызвали полицию. По крайней мере, так назвались.
– Вы проверяли – действительно ли соседи звонили?
– А зачем? Какое это имеет значение? Главное, что информация подтвердилась.
– А теперь послушайте меня внимательно: моя сестра вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь. Какие соседи могли видеть, что происходит в её квартире? Ясновидящих в доме сестры, насколько мне известно, нет. Так кто мог знать, что в её квартире произошло убийство? Только убийца. Он и вызвал полицию.
– Одну минуточку, мистер Бобров. Полицейские не взламывали дверь. Они вошли в открытую квартиру.
– Во-первых, у Татьяны незадолго до этого случая пропали ключи, она вам об этом заявляла. Но тут ещё есть и во-вторых. Пока я не буду открывать эту карту, я прежде хочу убедиться, с какого телефона был вызов. На пульте приёма звонков, наверное, есть определитель номеров на случай ложного вызова.
По затянувшейся паузе Владимир понял, что Адамс не принял всерьёз ни одного его слова.
– Адамс, вы меня ещё слышите? Я вам сейчас продиктую номер, и если он совпадёт с тем, который зафиксирован на пульте, можете ехать к его обладателю с наручниками.
– Хорошо, – буркнул Адамс, записав номер телефона. – Позвоню туда, а потом сообщу вам.
Несколько минут ожидания Владимиру казались вечностью. Наконец, раздался долгожданный звонок.
– Номер действительно совпадает, – Адамс уже сменил тон. – Но ведь это ничего не значит. Нет фактов, улик…
– Я сейчас приеду. Я расскажу, что смог сам раскопать.
Ему казалось, что время тянется бесконечно долго, хотя на самом деле он быстро приехал в Скотланд-Ярд, в такое время суток не бывает пробок на дорогах.
Он рисовал Адамсу свою схему: кружочки, квадратики и треугольники, ставил стрелки, объяснял ему, рассказывал… Ему пришлось много и долго говорить одному в тот ранний предутренний час…
Для Татьяны Бобровой в то утро было всё, как всегда: та же унылая камера, те же опостылевшие лица сокамерниц, та же решётка на окошке – решётка, преграждающая путь на волю. Нет, никогда ей отсюда не выйти. Не сможет она доказать, что не убивала. Здесь она состарится и умрёт.