Тем не менее, её действительно бросили. Оставили, покинули, забыли, разлюбили. Каждый её новый роман завершался именно так. И каждый раз Таня приходила зализывать раны к Лидии. Ей становилось легче оттого, что её выслушали. Правда, Таня испытывала чувство неловкости: она рассказывает Лидии о неудачном романе, ища сочувствия, а ведь у той вообще ничего не было. Она не знает, что такое мужские руки, мужское дыхание у лица… Так что ещё неизвестно, кто кого должен жалеть.
– Да, я как-то видела тебя с одной женщиной, – вспомнила Таня, – она случайно не сектантка?
– С чего ты взяла? – вскинулась Лидия.
– Я писала о них. Бывала в сектах. Так что эти пустые глазницы, этот кроткий фанатизм мне хорошо известен.
– Нет, ты ошибаешься. Никаких связей с сектантами у меня нет, – спокойно ответила Лидия.
– Если я ошибаюсь, то очень рада. Будь осторожна в выборе друзей.
«Лидия очень одинока, – подумала Таня. – Она легко может попасть на удочку к сектантам. Они ведь и ищут одиноких, неуверенных в себе, обиженных жизнью».
Она разлила в бокалы оставшееся шампанское:
– Давай выпьем, знаешь за что? За то, чтобы через много лет в музее мадам Тюссо выставили наши фигуры: меня, лучшую журналистку Великобритании ХХI века и тебя, будущую Флоренс Найтингейл [2]. С твоим характером ты добьёшься многого и обязательно прославишься в медицине!
Наконец-то на лице Лидии появилась улыбка. Впервые за весь вечер. Таня осталась довольна тем, что смогла поднять настроение подруге. И вместе с тем упоминание о восковых скульптурах вызвало какие-то ассоциации. Как будто она забыла что-то очень важное. И вдруг она вспомнила!
– Как же я могла забыть! Я же хотела встретиться…
Таня просто-таки разозлилась на саму себя. Так бездарно потерять день и забыть о главном!
– На днях я застряла в пробке, – начала она объяснять Лидии, – и увидела на Тауэрском мосту художника, который рисовал девушку. Она сидела на парапете на фоне восходящего солнца, Темзы, нашего города. Ветер едва касался её распущенных волос, а сама она, необыкновенно красивая, неподвижно смотрела куда-то вдаль. Я сидела в машине, у меня было достаточно времени наблюдать за этой парой. Иногда она что-то говорила художнику. А взгляд оставался тем же неподвижным. Она смотрела в никуда. Так долго невозможно позировать. Хоть на минуту, но она бы отвела глаза. Я поняла, что девушка слепа. Я писала о слепых, я знаю этот взгляд. На следующий день я снова проезжала мимо, и они снова сидели на том же месте. Я обязательно должна с ними встретиться и написать о них. Тут может получиться интересный материал. Только бы они завтра ещё были там!