Скифская пектораль (Цветкова) - страница 83

– А ещё я понял свою ошибку в отношениях с вами, моими внуками. Дело в том, что я просто не умею общаться с детьми. Я сам вырос без родителей, своего сына не растил, а только навещал. Вообщем, не знал, как детей воспитывают. Когда вы приезжали, мне хотелось поговорить с вами, пообщаться, что-то своё вам рассказать. Но не знал, как подступиться. Не было у меня подхода к детям. Вот и начинал придираться, замечания делать. Думал, что с этого можно начинать разговор. А оказывается, всё не так. Вы уж простите меня, дурака старого…

– Да что ты, дедуля, – Владимир взял старческую морщинистую руку. – Не надо так говорить. Мы тоже виноваты – никогда не интересовались тобой. Мы ничего не знали о тебе. Но теперь это в прошлом. Отныне всё будет по-другому. Я буду к тебе часто приезжать, а когда Таня вернётся, то и она тебя будет навещать. Если хочешь – переезжай ко мне. Там ты будешь не один. А Тане я обязательно расскажу о нашем разговоре. Она будет рада, что мы, наконец, нашли общий язык. Это надо было сделать давно, но лучше поздно, чем никогда. А теперь я ещё вот что хотел спросить у тебя: где было наше поместье? Не в Херсонской области?

– Мелитопольский уезд Таврической губернии, – ответил дед Егор.

– Жаль… Я сейчас занимаюсь скифскими курганами, меня интересует курган Огуз в Нижних Серогозах Херсонской области.

– По современному административному делению Нижние Серогозы относятся к Херсонской области, – сказал дед, немигающим взглядом глядя на внука. – А до революции Нижние Серогозы входили в Мелитопольский уезд Таврической губернии. Именно там, в Нижних Серогозах, находилось имение князей Бобровых. На их землях и находился курган Огуз.

Владимир утратил дар речи. Он смотрел на деда и думал: «Неужели всё так просто? Или, наоборот, всё так сложно? Если бы у нас не было многолетнего отчуждения, я бы знал об этом, давно знал. А вот ведь как получается – деду 87 лет, мог бы и не успеть… Мог бы так никогда и не узнать».

– Мне об этом перед смертью рассказала тётя Вера. Если курган был на нашей земле, то и сокровища из него принадлежат нам, – говорил дед.

«Значит, скифское золото в доме Энрике, которое он продал, чтобы выкупить свой замок – моё?!» Ему самому было трудно привыкнуть к этой мысли, оттого он не стал пока говорить об этом деду.

– Я хотел вернуть себе сокровища, но при сталинском железном занавесе это было невозможно. Когда началась вторая мировая война, появилась такая возможность. С одной стороны, война, неразбериха – тут проще свои дела делать. А с другой стороны – всякие проверки на дорогах в оккупированных странах, попробуй-ка сначала незаметно раскопать курган, а потом провезти золото через всю Европу, через Ла-Манш… И тут я познакомился с одним шотландцем. Чистейшей воды авантюрист! Он такие дела в одиночку прокручивал! Обедал в ресторанах бесплатно, ювелиры доверяли ему драгоценности, которых он не возвращал, получал деньги в банке, не имея там счёта… Прямо Вольф Мессинг какой-то. Он умел создать себе образ некоей таинственной особы, которая ещё не может назвать своё имя, но при этом имеет весьма и весьма значительный вес и значение. У него была очень сильная воля. Он умел подчинять себе людей, оставаясь при этом в их глазах милейшим, честнейшим, любезнейшим человеком. Ему удавалось всё. Не было ни одного прокола. Скорее всего, он владел элементами гипноза. Удача просто сама шла к нему в руки. Ему просто везло, удивительно везло. И я понял, что это тот самый шанс. Этот аферист пройдёт огонь, воду и медные трубы и достанет всё, что надо, хоть у чёрта на рогах. Мне пришлось заплатить ему очень и очень солидные деньги – и это только задаток. Я тогда уже крепко стоял на ногах, мог себе это позволить. Через несколько месяцев это самый Гарри Макбрайт вернулся. Позвонил, сказал, что привёз 16 ящиков античного золота и серебра, но закопал их где-то в Шотландии, в какой-то одному ему ведомой пещере. И ещё сказал, что если я хочу заполучить всё это, должен заплатить ему довольно кругленькую сумму, во много раз превышающую ту, которую я ему уже заплатил и ту, о которой мы договаривались по завершению дела. Он сказал, что моего задатка ему не только не хватило, но он ещё и вложил свои деньги. Приходилось платить немцам за разрешение копать курган, платить начальнику лагеря военнопленных за использование их труда, потом, пока вёз через всю Европу, откупался от любопытных военных, полицейских и прочих постов. Вообщем, мы назначили встречу, чтобы всё обсудить. Я увидел его с другой стороны улицы, он приехал на машине с откидным верхом, с ним рядом сидел ещё какой-то человек. А ещё шла война, немцы бомбили Лондон, и как раз в этот момент объявили воздушную тревогу. Все люди побежали в бомбоубежище, а Гарри, увидев меня, помахал рукой и хотел выйти из машины. И в этот момент где-то рядом разорвалась бомба. Гарри и его спутник были убиты наповал. На моих глазах… Так закончился путь этого баловня судьбы. Ему всегда безумно везло, наверное, его ангел-хранитель, зная, что времени ему отпущено мало, хорошо заботился о нём. А я потерял даже саму надежду когда-нибудь найти скифское золото. Только Гарри знал, где оно спрятано, а с его смертью ниточка оборвалась. Вместе с ним погиб, как установила полиция, его отец, Генри Макбрайт. Он служил управляющим в одном доме…