В этот день развернулась жесточайшая битва за всю кампанию. Воды реки Нактонган, любовно воспетой в народных песнях, стали багровыми от людской крови. Ынхэ опять не сдержала данного ему обещания — почаще встречаться с ним. В этом бою она погибла.
На письменном столе лежит развернутая морская карта и компас. Самого капитана не видно.
По мере приближения к Макао пленные пассажиры снова стали осаждать Менджюна требованиями переговорить с капитаном насчет возможной высадки их в этой гавани. Однако и на этот раз Менджюн наотрез отказался. Некоторые начали открыто выражать недовольство и неприязнь по отношению к нему. Наконец, давала о себе знать и скопившаяся за эти дни душевная и физическая усталость. Руки опускались, все тело ломило. Никого не хотелось видеть. Им овладела полная апатия.
Когда среди военных началась регистрация репатриантов, Менджюн еще не решил, куда записаться. Вскоре начали составлять и другие списки — тех, кто желал бы выехать в одну из нейтральных стран. Узнав об этом, Менджюн заметно повеселел. Ему казалось, что это будет самое правильное для человека, потерявшего родину.
Весть об окончании войны долетела и до их концентрационного лагеря. Но ему очень не хотелось возвращаться на Север. От отца никаких вестей не было. Он так и не знал, жив отец или нет. Да если бы и знал, что жив, все равно этого недостаточно, чтобы Менджюн снова полез в пекло, откуда нет возврата. Как ни прикидывай, на Севере ему делать нечего. Особенно после гибели Ынхэ. Все-таки для человека важно, что именно его привязывает к жизни в том или ином обществе. А у него не осталось в Северной Корее никаких привязанностей. Вдобавок, в последнее время он окончательно разочаровался и в идеалах коммунистического строя. Стоит ли преклоняться перед прежним кумиром, если больше ему нет веры? А без веры какой смысл выходить на политическую Площадь? В реальности оказалось, что коммунист — это далеко не тот светлый образ, который он создал в своих мечтах. Ему еще крупно повезло, что он не успел все эти прелести испытать на собственной шкуре. Коммунизм — прекрасная мечта, модная утопия в красивой упаковке политиканства.
Менджюн вел записи, где аккуратно провел параллели между сталинизмом и христианской религией, в частности католицизмом.
Христианство:
1. Эпоха Эдема.
2. Грехопадение.
3. Человечество среди первородного греха.
4. История племен и народов эпохи Ветхого Завета.
5. Явление Иисуса Христа.
6. Распятие.
7. Искупление страданием.
8. Римский Папа.
9. Ватикан.
10. Земля обетованная.
Сталинизм:
1. Первобытно-общинный строй.