— Кирилл совсем обнаглел. — Возмутилась Эльза. — Непонятно, где вчера весь вечер скрывался. Ладно, купишь себе всё, что необходимо, в столице. Иван, познакомься: это Ирга. Она будет твоим личным телохранителем на ближайший год.
Девочка (или всё же девушка) кивнула, качнув коротким хвостиком волос, который торчал у неё почти вертикально из головы. Причёска была похожа на ту, что была у Эльзы в день нашего знакомства, только волосы у этой девушки были короче.
Честно говоря, телохранителем она не выглядела вообще. Хрупкая, ранимая, скромная. Эдакая, серая мышка.
— Помнится мне, личные телохранители могут быть только того же пола. — Сомнение в голосе мне убрать не удалось. — Потому что сопровождают в такие помещения, как туалет или общественные бани. Да и в спальне частенько ночуют.
— Да, другие точно так же думают. — Кивнула Эльза и завела машину. — То, что Ирга — твой телохранитель, никто знать не должен. Будете делать вид, что она всего лишь твоя любовница. Так будет обеспечено её присутствие в любой ситуации, особенно в ночное время. Можешь таскать её и по туалетам, и по баням. Чего ты так на меня смотришь?
То, что я на неё уставился, она заметила боковым зрением, потому в данный момент не отрывала взгляда от дороги.
— Она что, будет со мной и ночевать? — Уточнил я, с подозрением в голосе. Про туалет и баню я пропустил, потому что в данный момент посещение этих общественных мест не планировал вообще. Получив спокойный кивок, во время которого на меня даже не посмотрели, почувствовал раздражение. — А если я захочу привести на ночь другую девушку? Как я буду объяснять своей девушке то, что у меня ночует другая?
— На этот год тебе запрещается спать с другими девушками. — Спокойно и категорично отрезала Эльза, словно я действительно её личный слуга. — Медовую ловушку придумали не в этом веке. И даже не в этом тысячелетии. — Я даже не нашёл, что ответить на такое наглое попрание моей свободы, когда она ехидно добавила. — Трахнул бы Анастасию Зимину или кого-то из моих девочек, разрешила бы тебе с ними иногда кувыркаться, в виде исключения, где-нибудь через полгодика. Теперь всё. Все ночи проводишь только с Иргой.
До выезда из города я молчал, переваривая новости. Честно говоря, что-то в последнюю неделю события развиваются слишком сумбурно. А я сторонник плавного течения жизни. Вот убью всех виноватых, и уйду на пенсию. В монастырь.
Или на каторгу.
— Что с моим делом? — Вспомнил я о ещё одной своей проблеме сроком на двадцатку лет. — Мне же надо было отметиться в полиции самому, раз адвокаты теперь меня не защищают.