Вскоре в большом зале не осталось никого из живых. Хотя некоторые лежавшие, хрипели и дергали конечностями в агонии. Только несколько слуг обоего пола присели на корточки и прикрыли себе головы руками, не в силах пережить такой ужасное потрясение. Да еще стоял с открытым ртом управляющий, мой провожатый Иоганн. Он застыл соляным столбом и от ужаса не мог даже пошевелиться. Лицо его было белым — пребелым. Перехватив обмякшего и вмиг осиротевшего сынка за шиворот, я отправился восвояси, толкая и держа его перед собой словно щит. Проходя мимо остолбеневшего управителя, погрозил ему пистолетом и строго произнес.
— Не шали, а то будет худо!
Хотя куда уж может быть хуже для него? Несчастный управляющий потерял в одночасье двух своих хозяев, сам остался цел, только потому что оказался без оружия. Графеныш передо мной еще жив и вяло шевелит поршнями, направляемый моей рукой на выход. От шока и боли в пробитом брюхе, видать совсем не соображает и двигается по инерции. Но жить ему осталось совсем мизер, в этом мире я уже привык рубить за собой хвосты. На обратном пути наскоро выстрелил два раза в упор, налетевшему на меня из бокового коридора, вопящему пареньку с кинжалом в руке. Нарядно одетый дурачок, на вид лет 16 — 18, тут же выронил свою пырялку и схватившись за живот, моментально передумал совершать воинские подвиги. Вместо геройской атаки, молодой придурок осел на пол и заскулил, глядя на появившееся из-под ладоней кровавое пятно. Ну а как еще назвать мажорчика, кидающегося на вооруженного мага в кольчуге, с жалкой железной ковырялкой? Как есть малахольный дурачок, и в том нет никаких сомнений. Напоследок, уже перед выходом, обернулся назад и выстрелил в крадущегося в отдалении от меня воина с мечом в руке. Так, на всякий случай, обозначил намерения. Попал ему куда то в корпус. Может он просто провожал меня не рискуя напасть и изображал почетный эскорт? — мелькнула запоздалая мыслишка. Раз такой нерешительный, наверное не стоило его убивать? А, одним меньше, одним больше, какая разница? А может я его только ранил? Глядишь и выживет робкий провожатый.
Вывалился на крыльцо, тревожно озираясь и держа оружие наготове. Но на дворе все было нормально. Наши дружинники стояли четким полукругом с оружием в руках. Лица у всех веселые и злые. Возле них на земле сидели четверо разоруженных графских дружинников. Как пишется в официальных бумагах: «Со следами легкого насилия на лице». Впереди стояла Маша с Евой, с пистолетами в руках. Они наоборот были встревожены и готовы открыть огонь по малейшему поводу. Их как мог прикрывал своим щитом Вернер. Свой меч он держал обнаженным и готовым к бою.