Кидо с Накакитой сидели на диване в офисе и за чашкой кофе беседовали об истории семейных реестров.
Семейные реестры появились еще в VII веке вместе с введением правовой системы рицурё, основной целью которой был сбор налогов и поддержание общественного порядка. В эпоху Эдо, начиная с XVII века, в качестве инструмента для подавления христианства появились «книги храмовых записей», которые фиксировали более широкий круг информации: рождение, брак, усыновление, развод, изменение адреса жительства, смену профессии, смерть. Но и в ту эпоху было много людей, которые не имели записей в подобных реестрах, например ронинов — представителей военного сословия, оставшихся по разным причинам без покровительства сюзерена.
С наступлением эпохи Мэйдзи в конце XIX века граждане получили право на свободу передвижения по стране, поэтому «книги храмовых записей», основанные на фиксированном месте проживания граждан, вышли из оборота, и их место заняли новые семейные реестры, которые использовались при переписи населения для призыва в армию и сбора налогов. Чтобы избежать этого было немало случаев уклонения от записей и фальсификации реестров.
— Например, незарегистрированными могли быть незаконнорожденные дети. Бывали случаи, когда родители детей, рожденных за границей, из-за закрытия дипломатической миссии во время войны не могли подать документы на получение свидетельства о рождении. В этой системе оказалось много слепых зон, — сказал Накакита, откусывая кекс-баумкухен, который кто-то принес в подарок.
Размышляя о том, какая могла скрываться выгода в том, чтобы не регистрироваться в реестре, Кидо заметил:
— Перед войной система социального обеспечения была исключительно слабой, поэтому нетрудно представить, что люди не хотели регистрироваться, чтобы избежать военной службы. Именно поэтому правительство тогда активно продвигало образовательную систему ассимиляции для всех граждан империи с единым языком и символами.
— Но это был замкнутый круг только для своих. Ведь основы этой системы образования лежали в непрерывной императорской власти, длящейся тысячелетия, и институте семьи.
— То есть те, кто не были зарегистрированы в реестре, отвергались государственной системой.
— В пример можно привести хотя бы Корейский полуостров и то, как японская политика ассимиляции работала там.
Накакита знал о происхождении Кидо, поэтому, видимо, проявляя такт, подчеркнул, что такая политика, разумеется, должна заслуживать критики. Когда Кидо кивнул в знак согласия, Накакита продолжил:
— В любом случае в наше время для идентификации личности в основном используется сертификат о регистрации по месту жительства, удостоверяющий имя и адрес владельца. А после внедрения системы «Мой номер», в которой каждому гражданину присваивается уникальный код, система семейных реестров станет не нужна.