Мистер Лайтнер, как-будто прочтя его мысли, протянул ему резиновый поясок с приделанными к нему кольцами, на которых болтались поблёскивающие ключи.
— Нет-нет. Это не надевают на ремень, — инструктировал мистер Лайтнер, — только поверх пиджака. Вот так. Правильно. Это — Шаббат-белт. All right? Тов. Мистер Лайтнер удовлетворённо вздохнул, собираясь выйти из дома.
— Да, всё правильно. Всё — логично, — размышлял про себя Леви — этот Субботний поясок несёт на себе функцию кушака, прижимая плотнее к телу пальто, пиджак или китель. Ключи являются его скрепляющим и даже, может быть, украшающим элементом, переносить ничего не надо — значит, правила не нарушены. Ловко придуманно.
Они вдвоём вышли на улицу. Было тепло и очень свежо. Только совсем изредка пролетающее озорное облако бросалось безобидными охапками воды в прохожих, освежая и увлажняя этой водяной пылью их утренние лица. Рванные серые тучки спешили кто-куда, каждое в свой Молельный дом или ещё куда-то, а между ними выглядывало сине-синее небо. Лучи прячущегося солнца охотно участвовали в этой игре свето-тени, охотно преображая всё окружающее. Путь, который они с Михой в будние дни одолевали на машине, теперь измерялся неспешными шагами. Но пусть и неспешными, прошли они его быстро. В Йешиве и её учениках, за пройденное короткое время, вряд ли могло что-либо измениться, но атмосфера в ней ощущалась определённо праздничная. Откуда взялась эта атмосфера, и что это за был такой приподнятых дух? Леви и мистер Лайтнер медленно поднимались по ступеням здания: это праздничность витала даже в самом воздухе, почувствовал Леви, в них самих, в стенах здания, во всех окружающих предметах — в самой природе сотворённого. Мистер Лайтнер, Леви, все присутствующие в здании, все вместе молились Бесконечному, Иррациональному и Непостижимому Благословенному Творцу. Отдельные голоса людей сливались в один дружный хоровой звук, многократно отражаемый стенами и его эхо поднималось, дрожало, растворялось в каком-то другом неземном измерении. Стоящие люди также слегка дрожали и покачивались в такт произносимым словам, как пламя свечи подрагивает, когда тянется к небу. Молящиеся стояли по двум сторонам большого зала, в стенах которого были высоченные до потолка окна. В эти окна заглядывали любопытные деревья, которые тоже как будто участвовали в этом упоительном действии Благодарения: раскачивались вместе с людьми, раскачивались всем своим деревянным телом, всеми ветвями. Все, всё и вся благодарили Благословенного Творца и Хозяина за то, что они есть.