Так что Генералова права, хотя Иван Иванович не хотел с ней соглашаться:
— Я вам не верю! Вы таяли снежинкой, целуя взахлеб нелюбимого, а может быть, и ненавистного человека.
— Кто вам сказал: «целуя взахлеб»? Таяла снежинкой! А остальное — ваша буйная фантазия. И уж чтобы окончательно поставить все точки над «i», признаюсь как на духу, даже готова поклясться всем самым святым: я ни разу не пожалела о том, что вышла замуж за Генералова. Нет на белом свете человека, которого я могла бы поставить рядом с Викентием и тот, в чем-то, хотя бы в самой малости, не проиграл моему Генералову. Закроем эту тему для лучших времен. Если вы что-то поняли, значит, я в вас не ошиблась. А нет — туда вам и дорога. Вы пришли, чтобы осмотреть машину? Пожалуйста.
Иван Иванович ничего не понимал.
Она поднялась с кресла, величественная царица, карающая презрением придворных.
— Если я однажды перережу Альке глотку, то на следствии заявлю, что сделала это по вашему наущению.
Может быть, потому, что все было сказано уж как-то слишком хладнокровно, Иван Иванович на какое-то время поверил: «В подобных ситуациях...» Но если бы он сейчас начал уговаривать Екатерину Ильиничну, мол, не делайте глупости, то просто заострил бы внимание на ее боли, а этого делать не стоило. Уговоры могли породить чувство противления: «Назло!» А Генералова, похоже, всю жизнь всем делает назло. Только оборачивается это зло против нее.
— Проводите меня в гараж, — попросил Иван Иванович.
Гараж был просторный, с ямой для техосмотра. Широкое окно зарешечено.
— Будьте добры, багажник...
Крышка поднялась и мелко запружинила.
Никаких ведер, квадратненьких сумок или корзин из «тяжелого» брезента в багажнике не оказалось. Стоял холодильничек, работающий от аккумулятора, два раскладных брезентовых стульчика, ковер, потертый о жесткие степные травы, да складная корзина из металлической сетки. Пустая.
— Извините, Екатерина Ильинична, за беспокойство. — Иван Иванович мягко захлопнул крышку багажника.
— Я понимаю. — Генералова вновь изменилась, стала приветливой. Никакой эксцентричности, никакого желания обидеть собеседника. — Заглянете в машину? — Она распахнула дверцу.
Не машина, а комнатка на колесах со всеми удобствами: кассетный магнитофон, радиоприемник, на подоконничке заднего обзорного окна — небольшой телевизор, на окнах легкие салатовые занавесочки.
Все в машине было сделано со вкусом, с высокой профессиональной аккуратностью. Чувствовалось, что Екатерина Ильинична влюблена в свою машину.
— Какой же умелец помог вам так преобразить «жигуленок»?! — воскликнул Иван Иванович.