Сергей Николаевич Тройницкий, директор Эрмитажа с 1918 года, происходил из знатного уважаемого старинного дворянского рода. Отец его был сенатором, мать – внучка декабриста Якушкина. Семья просвещённая, взгляды прогрессивные. Сына воспитывали в справедливости, в идеалах свободы. Сергей Николаевич окончил Императорское училище правоведения, служил в министерстве, с 1908 года работал в Эрмитаже в Отделе Средних веков и эпохи Возрождения. Дмитрий Иванович Толстой писал в своих воспоминаниях: «Тройницкий представлялся наиболее подходящим кандидатом; зная его за культурного, специально образованного и трудоспособного человека, ещё молодого, я был уверен, что он с выгодой для музея заменит меня, человека уже старого, другой эпохи, которому нелегко, невозможно приспосабливаться к новым трудовым условиям».
Тройницкий был великолепным знатоком фарфора – в Эрмитаже создал прекраснейшую Галерею фарфора и долгое время был хранителем Галереи драгоценностей.
В эпоху Екатерины во дворце существовала таинственная комната – в ней хранились сокровища. Екатерина любила вечерами рассматривать их, но сожалела, что такое восхитительное удовольствие испытывает она одна: «Всей красотой любуюсь я да мыши». Она приняла решение: комнату следует открыть для просмотра. Началась удивительная жизнь императорских драгоценностей… Век за веком коллекция пополнялась – каждый предмет уникален, а Тройницкий о каждом мог слагать поэмы и рассказывать дивные истории «о деликатных вещицах» – так в XVIII веке называли разнообразные милые мелочи – флакончики, пудреницы, мушницы, вазочки.
XVIII век называли «бриллиантовым веком» – очень ценились чистейшие волшебные камни. Долгое время алмазы практически не использовались в ювелирном искусстве – их не умели обрабатывать, и поэтому были яркие, крупные необработанные камни и их многоцветные сочетания. А прозрачные камни казались неинтересными, слишком обыкновенными. Во времена Екатерины ценились изысканные украшения, усыпанные драгоценными каменьями: шкатулки, пояса, флаконы для духов, табакерки, букеты, которые дамы носили в волосах, прикрепляли к платью. Например – изящный букет белоснежных ландышей с бриллиантами и жемчугом.
Моду на табакерки ввела коварная Екатерина Медичи: считалось, что нюхательный табак помогает лечить астму и спасает от мигрени, кроме того – «чихание» освобождает организм от всего плохого и вредного. Пётр I любил эти чудесные безделушки и всегда носил с собой любимую табакерку в виде голландского корабля. Елизавете нравились роскошные табакерки с её портретами на крышечках, «чихательные коробочки» веселили глаз. Екатерина Великая любила нюхать табак, но табакерки с собой не носила: они у неё лежали на всех столах и окнах в кабинете. «Привычка не носить с собой табакерки произошла у неё оттого, что Пётр III, её муж, не позволял ей нюхать табак, но табачная страсть у неё была так сильна, что она не могла долго обходиться без “нюхания”, и за обедом просила князя Голицына садиться возле неё и тихонечко, незаметно, под столом угощать её “любимым табачком”». Сладостная привычка сохранилась у неё на всю жизнь. Нюхала она только тот табак, который специально для неё сеяли в Царском Селе, но брала она его всегда левой рукой – правая была для поцелуя. После кофе Екатерина Великая бралась за решение дел государственных и всегда ставила перед собой табакерку с изображением Петра Великого. Смотрела и мысленно с ним разговаривала: как бы он поступил, что бы он сделал? Табакерка была для неё и верным талисманом. Дорогая табакерка – ценный подарок: Державину Екатерина за оду «Фелица» прислала золотую табакерку, усыпанную бриллиантами. Прекрасные дамы обожали нюхать табак, и изящные коробочки имели поэтические названия – «кибиточки любовной почты»: молодые люди на балах или в гостях ловко вкладывали в них любовные записочки.