За размышлениями я даже не заметила, что в палатке, прямо передо мной, присутствует ещё живое лицо. Но вдруг почувствовала смешок.
Потом своим визгливым шёпотом Зинка сказала: — Ага!
Я посмотрела на неё. Было довольно темно, но фонарик кое-как освещал её лицо. Она выглядела довольной и счастливой.
— Что «Ага»? — Тоже шёпотом спросила я.
— А то, что всё, как по нотам. — Улыбнулась Зинка.
Ощущение было такое, что в буквальном смысле почва уходит из-под ног. Казалось, ещё минута — и грохнусь в обморок.
— Ну и дура же ты. — Она опять улыбнулась. — Даже неинтересно.
— Что ты имеешь в виду? — Я сама своего голоса не узнала, таким хриплым он был.
— Ты что же, сама не понимаешь, что я только что посадила тебя на электрический стул?
Я молчала. Ты же знаешь, Паш, я всегда немею перед хамством, а тут…
— Ведь на пистоль попали твои отпечатки. — Никогда в жизни мне ещё не доводилось слышать такого жуткого зловещего смеха.
Я по-прежнему молчала. Тогда она заявила, что ненавидит таких честных недотёп, как я, всю жизнь ненавидит и презирает. Тут же и выложила про страховку, которую получит после Олега, и уж с денежкой заживёт. Я думаю, Паша, что эта страховка ещё проявится. Не знаю, почему она не всплыла при ваших финансовых разборках, может, потому, что получить некому…
— Причём же здесь я? — Только и удалось мне выдавить.
— А честные кретины всегда причём. — Парировала Зинка. — Что же, мне самой его стрелять, что ли? За идиотку меня держишь? Я же первая подозреваемая.
— Так ты решила моими руками…
— Ну, прямо… Не только твоими…
Выяснилось, что претендентов на убийство Олега воображалось трое. И три мотива. Номер один — я: он меня подло обманул, предал, насмеялся, ограбил, надругался над моей любовью. Зинка накручивает меня. Моя реакция естественна. Следующим номером шёл действительно влюблённый в неё по уши Мишка. Там разрабатывалась параллельная линия, «версия для менестреля», с душераздирающими рассказами о том, что Олег Зинку чуть ли не истязал, а развода не дал бы, здесь всё понятно и шло к тому же. Но Мишка подкачал: упился, как всегда, тут она промахнулась: «не этого алкаша, а Йоську, Йоську надо было брать!» (Её собственные слова. Прости, я пишу сумбурно, сам понимаешь, нервничаю).
— Вот же ненормальная: думала, что он верный. — Сокрушалась Зинаида. — Как будто, не знаю, что на любого командора найдётся своя Анна.
— Какой командор? — Лепетала я. — Что ты плетёшь? (Называется, слышала звон…)
— А ты мне в нос свою грамоту не тычь. — Парировала она. — На стульчик, на стульчик со своей литературой! — Тут она прошипела, проимитировав по своим понятиям включение электрического тока.