— И что же это такое? — пробормотал Максим разглядывая вихрь и поляну посередине которой тот находился, точнее утрамбованный практически до каменного состояния кусок земли.
Создавалось такое впечатление, что изначально этот вихревой столб был большего размера, но со временем уменьшился, причем, судя по тому, что сквозь утрамбованную землю уже кое-где проросли небольшие деревца, данное явление появилось тут не год назад.
— Это же, это же…
— Ты знаешь, что это? — Крамов вопросительно посмотрел на Малышева глаза, которого просто горели от восхищения.
— Естественно. Это, — Сашка ткнул пальцем в вихрь. — Материальное проявление стабилизированного выхода синусоидной вибрации канала по Таврову.
— Тавров — это ведь Олег Тавров, что работал с Андреем? — спросил Дорнер.
— Ага, — кивнул Сашка, подбирая с земли камень и запуская его внутрь вихря, чем вызвал внутри него целую череду вспышек. — Он еще во времена первых экспериментов разработал теорию искривления пробоя, которое подразумевало физическое проявление канала в обычном пространстве. Увы, стабильности получить не удалось, канал постоянно рвался, ибо по формуле Малышева — Спака, канал — это внепространственная струна имеющая определенный уровень энергонатяженности и для свой стабилизации всегда стремится к прямолинейности, осуществляя лишь ограниченные по величине и амплитуде маятниковые вибрации.
— А на нормальном языке можно?
— Макс, это ж еще в школе проходят, — хмыкнул Александр и, подобрав валявшуюся на земле сухую ветку, показал её Максиму. — Представь, что это канал. Теперь делаем так, — он немного потянул её за противоположный конец заставив ту немного согнуться, а затем отпустил. — Видишь, как она вибрирует. А если попытаться её искривить, выгнуть дугой….
— Она сломается.
— Молодец — высший бал, — усмехнулся Малышев. — Теперь возьмем веревку…
Он принялся оглядываться и шлепать себя по карманам, затем скинул сплеча рюкзак, но Макс его остановил.
— Я уже и так понял, что веревку можно гнуть по-всякому. Основной смысл поясни.
— Основной? А, ну там все просто. Сейчас наше пространственное метро сделано по типу пучкового пробоя. К каждой станции идет отдельная ветка, причем порой количество их ограничено. Это зависит от нескольких факторов: глубине формирования в надпространстве, расстояния и мощности. Говоря по-простому: если глубоко закопаемся, то не сможем выгнуть тоннель — порвем его, либо на это потребуется целая прорва энергии. Расстояние тоже важно, ибо чем короче отрезок…
— Тем труднее его выгибать, — закончил мысль Максим. — Что-то подобное помню в курсе физики. Где-то читал, что у твоего предка поначалу были именно проблемы с фиксацией пробоя.