Еще несколько минут неспешной ходьбы и дорога вывела на окраину деревни после чего, изогнувшись дугой, побежала вдоль крутого берега полноводной реки. Свежесть ударила Марку в лицо, заставив вздохнуть полной грудью. Почему-то сразу нахлынули воспоминания о доме… о том доме на берегу реки, где он пусть не долго, но был счастлив со своей Катей.
— Дядя, а вы к кому приехали?
Дорнер рассеянно оглянулся, к своему удивлению обнаружив, что его окружила стайка ребятишек лет десяти-пятнадцати. Спрашивающий его пацаненок в широких черных штанах и потрепанной серой футболке, шмыгнул носом, оглянулся на державшихся позади друзей, словно ожидая поддержки, и вновь спросил:
— Дядь, вы к кому, может мы подскажем, а то бродите тут чего-то?
— А тут разве нельзя ходить? — с улыбкой спросил Дорнер. — Может я на рыбалку приехал, вон речка у вас больно хорошая, рыбы тут думаю много.
— Рыбы — это да, — вновь хлюпнул носом мальчонка. — Только надо выше по течению подняться, тут сплошные перекаты и лишь мелочь берет.
— Ага, а это у вас, наверное, удочка.
Дорнер обернулся, встретившись с дерзким взглядом ярко зеленых глаз. Стоявшая чуть сбоку и одетая в шорты и майку худощавая девчушка, лет пятнадцати, показывала пальцем на выбившийся из-под ткани приклад «хазтара».
— Это не удочка, — спокойно ответил Марк, одновременно судорожно прикидывая свои дальнейшие действия. — Охотник я. Это запрещено?
— Нет, — мотнула головой девочка, так, что её тонкие, но довольно длинные, косички разлетелись в разные стороны. — Но вы все рано подозрительный.
— Да, и в чем же я так подозрителен? — поинтересовался Марк, краем глаза замечая, что за ними из-за заборов уже наблюдают взрослые жители села.
— Просто подозрительный, — отрезала девочка. — Одежда чудная и говор странный, отрывистый какой-то, смысл понятен, а слова странные, не такие как надо.
— Кончай дуру включать, Олеська, «перемещенец» он, сама же видишь, — сказал вышедший из ближайшей калитки и подошедший к ним парень. — Поди с «бродяжка» выкинуло, вот и не знает куда податься и что делать. Хорошо хоть по-нашему балакает и никакой-то там чудик. Веди его к Федоровичу, пусть он с ним разбирается, а то сча звякнут сибовцем, опять суета начнется.
— А может сам отведешь, коль такой умный, — уперла руки в бока зеленоглазая.
— Не, не, не, — замотал головой юноша, выставив перед собой руки. — Не хочу очередной лекции от дяди Семена.
— И в чем же мы опять провинились? — зеленые глаза девчонки превратились в насмешливые щелочки.
— Да ни в чем, честно не в чем, просто пацаны… Стоп, а почему это я должен перед всякими пигалицами отсчитываться. И вообще, мне пора.