Любава с Творимиром, тщательно скрывавшим признаки похмелья, если они у него были, с радостью направились в деревню Вершичи. Весна вокруг вступала в свои права. Сережки на деревьях и набухшие почки листьев. Первые цветы на пригорочках, там, где подсохла земля после разлива Одры. Деревня Вершичи была очень похожа на другие славянские деревни. Только загороды тут были с закругленными углами, чтобы «не проник вупыряка».
- Я пока поживу у отца Афанасия, — тихо говорил Сольмир по дороге. — У него так хорошо, душа чувствует что-то глубоко родное. Так же хорошо мне было и у тебя, Любава, в Муромле. У отца Афанасия есть греческие книги. Я ему не спеша помогаю по хозяйству, а в свободное время читаю. Что непонятно — он мне объясняет. А кругом тишина и такой глубокий покой…
Семья, приютившая афонского священника, состояла из уже немолодых мужа и жены. Звали их Стах и Тэкла. Детей у них не было, но Стах не стал брать вторую жену не потому, что христианам это было запрещено, когда кому было сильно нужно — запрет преспокойно нарушали. Не стал, потому что любил свою Тэклу и не хотел иметь рядом никакой другой женщины даже ради рождения ребенка. Этот чернобровый седобородый почти уже совсем лысый крепкий поселянин отличался редкостным добродушием. Иногда только на него нападало благочестивое настроение, он долго молился, а потом ходил сурово-мрачный, на всех ворчал, и все ему не нравилось. Жена в это время от него пряталась. Потом все проходило, и Стах опять возвращался к своему природному добродушию.
Сольмир, как вошел во двор, сразу отправился искать хозяина, узнать, не надо ли чем сейчас помочь. Отец Афанасий посмотрел ему вслед.
- Ему здесь очень нравится, — тихо сказала Любава, решаясь поделиться своей сокровенной надеждой. — Может быть, он крестится.
- Не все с ним так просто. Он не усидит здесь в тишине и покое, — ответил ей монах, не сводя глаз с дровяного навеса, куда пошли Стах с Сольмиром. — И не то плохо, что он очень любит узнавать все новое. Его еще потянет прошлое.
- Из-за того, что он клялся Велесом и нарушил клятву?
- Нет, конечно. Что значит в его случае какая-то вынужденная клятва. Он же бывший волхв. Ему сие ой как откликнется. А хороший парень какой…
Хороший парень быстро направился в их сторону, и они замолчали.
А потом было чтение Канона, сочиненного древним поэтом, святым епископом Андреем, пристальное вглядывание в глубины своей души, подробная исповедь грехов опытному духовнику, долгие постовые службы с земными поклонами и молитвой Ефрема Сирина. Тишина и безмерный покой маленькой избушки на окраине деревни, согревающейся ярким весенним солнцем. Вечность, еле слышно зовущая тех, кто может услышать ее зов.