-А наши дети?
- Что дети?
- Всеслав, после того, как люди вступают в брак, у них появляются дети.
- Я рад, что ты об этом знаешь.
Она не выдержала и еле слышно рассмеялась.
- Я что, должна смотреть, как мои дети растут некрещеными?
- Хочешь, я дам тебе расписку, подписанную моей кровью, что не буду тебе препятствовать растить их христианами?
- Ты сейчас и луну пообещаешь мне подарить. А вот как ты такое обещание выполнишь — это другой вопрос. Непросто вырастить детей христианами, когда отец с насмешкой отзывается о христианстве. Считает веру неважной мелочью. И не говори сейчас, что ты дашь расписку кровью, никогда не говорить насмешливо о христианстве.
- Как ты угадала?
- Всеслав!
Он все-таки ее обнял за плечи, крепко прижав к себе.
- Обещай, что подумаешь над моими словами.
- Пойду, обойду лагерь, — она неожиданно испугавшись непонятно чего, освободилась из его объятий, быстро вскочила и торопливо направилась к краю полянки. Всеслав терпеливо ждал, пока его невеста успокоится. Решительного отказа она так не дала, а значит, дело шло в нужном направлении.
- Расскажи все же о себе, не беспокойся, вокруг все тихо, расскажи, — попросил он, когда она вернулась.
Любава помедлила, но потом принялась рассказывать о том, как на их приозерную деревню напали датчане, как ужасно погибли ее отец и мать, как тяжело жилось в деревне сироте. И о том, каким сказочным чудом стал для нее лесной скит.
- Ты не можешь себе даже и представить, как сильно любили, как бережно воспитывали эти несколько монахов маленькую девочку, то есть меня, — еле слышно сказала Любава, счастливо улыбаясь дорогим для нее воспоминаниям. Ее слушатель молчал. В темноте выражения его лица не было видно. — Потом я выросла, не могла больше находиться в мужском монастыре. Рагнара призвал к себе на службу князь Ярослав. И вместе с ним я попала в Новгород, — коротко закончила она свой рассказ.
- А Ингигерд? — спросил Всеслав.
Любава рассказала, как княгиня пообещала воспитать ее как свою названную дочь, если Рагнар согласится послужить князю по совести. Потому как отец Феофан колебался, не мог сделать окончательный выбор, не мог решиться совсем покинуть монастырь. И о многом другом она рассказала. Всеслав выпытывал очень умело. Да и скрывать от него она ничего не хотела.
- Послушай, скоро уже Сольмира будить, — рассказчица наконец опомнилась. — Иди спать.
Она снова встала, чтобы обойти полянку и убедиться, что все и вправду тихо. Всеслав подбросил дров в огонь и ушел притворяться, что спит. Его невеста, умеющая любить, сама того не замечая, переворачивала ему душу. Человек ко всему привыкает. Он может существовать, даже когда его никто не любит, существовать, не жить. Но душа Всеслава еще не до смерти заледенела в этом холоде и теперь, отогреваясь рядом с теплом любящей души, он иногда мучительно страдал из-за сомнений и неверия.