Он коснулся губами ее закрытых, заплаканных глаз, что давно хотел сделать, но не решался, и отодвинулся.
- Мне и вправду нужно спешить, моя милая. До встречи.
-Я постараюсь оттянуть наш отъезд, — проговорила Любава ему вслед.
Всеслав помедлил на пороге, не вернуться ли ему в освещенную теплым светом горницу, чтобы еще раз напоследок поцеловать свою неожиданно покорную любимую, но пересилил себя. Вспомнил, что перед смертью все равно не надышишься, и крепко закрыл дверь за собой. А затем отправился будить своих людей. Им нужно было настолько незаметно исчезнуть из Вроцлава, чтобы никто из свиты княгини не заметил ничего подозрительного.
Чтобы оттянуть отъезд княгини, Любаве ничего особенного предпринимать не пришлось. Она всего лишь не стала никого ускорять. Харальд, привыкший к тому, что Любава заранее знает, кто что может забыть, и где находятся, к примеру, запасные порты Добровита, сразу же обратил внимание на тихую и отстраненную от общей суеты девушку.
- Действительно Старгард — приграничная крепость? — еле слышно спросил он. Ночью ему не удалось поговорить с Любавой. Та, опасаясь наблюдения, ушла к себе, не зайдя к ним.
- Всеслав до рассвета умчался за подмогой, — так же тихо ответила Любава.
После чего, мгновенно сообразив, что им спешить не стоит, и Харальд с Творимиром незаметно выключились из общей суеты по сбору отряда. Вместе с всеми новгородцами Сольмир так же отправлялся в Старгард. Он не мог не поехать, ходил кругами, стараясь попасться на глаза княгине, выглядел жалко, сам это понимал, но ничего с собой поделать не мог. Из всего отряда, выехавшего в Польские земли из Муромля, во Вроцлаве оставалась только Ростила. Харальд нанял для охраны «своей женщины» пару воинов, и оставил ей почти все свои деньги, ту немногую часть накопленного за годы службы серебра, которое он имел с собой. И, сообразив, что отряду не желательно спешить, вместо того, чтобы подгонять нерадивых, варяг долго и ласково прощался с любимой. В результате, отряд, включающий в себя помимо тех, кто ехал с Любавой, четверых охраняющих княгиню воинов, саму Предславу и двух ее спутниц — холопок, выехал из Вроцлава очень поздно. Дневной переход по Одре они сделать не успели и остановились в промежуточном пункте, так же имеющем башню повальню, где на нескольких ярусах вповалку ночевали уставшие путники.
Не спавшая всю предыдущую ночь Любава, потому что в остаток ночи после прощания со Всеславом заснуть она так и не смогла, то неожиданно улыбаясь, вспоминая его поцелуй, то застывая от горя, что больше его не увидит, то принимаясь молиться о том, чтобы Господь его сохранил, то раскаиваясь, что не о том молится, этой ночью заснула мгновенно на жестком полу повальни. А незадолго до рассвета ее поднял Творимир, желающий поговорить с ней без свидетелей. Они вышли из башни под серое утреннее небо и молча прошли немного по мокрой от росы траве в сторону трех высоких раскидистых лип, росших на холме недалеко от башни.