Сольмир тоже постоянно общался с караванщиками. Он собирался влиться в их ряды в самом ближайшем времени.
Однажды впереди плеснуло волнами холодное море с песчаными берегами и соснами, с криками чаек и беспредельным простором. Всеслав попрощался с караванщиками, и путешественники быстро оказались среди болот и темных ельников Ладожского приозерья.
С того времени, как в маленьком, никому не известном Троицком скиту проходило Любавино детство, рядом с ним возник большой монастырь. Умножившимся монахам не хватало места в маленькой боровине, скрытой от людей поясом болот, они поселились на возвышенности по соседству, построили большую церковь в честь Успения Божией Матери, разбили огороды, развели хозяйство. Поначалу местные селянки просто приворовывали у них с огородов невиданную здесь ранее капусту и свеклу, известную, но редкую репу. Затем поняли, что странным мужикам не жалко для них ни капусты, ни репы. И вообще, они готовы поделиться и семенами и советами, как это лучше все вырастить. Постепенно местные бабы заинтересовались, а что эти странные люди тут делают, и что это за Бог, которому они служат. То, что Бог добрый, было ясно из поведения монахов. За матерями потянулись дети и некоторые отцы этих детей, потянулись за утешением в скорбях, за лекарственными травами и мудрыми советами. И к моменту, когда Всеслав со своим отрядом высадился в заливе возле Любавиной родной деревеньки, ее жители, ладожские рыболовы, сами были уже благополучно уловлены в Христовы сети мудрыми «ловцами человеков». Над бывшей глухой деревенькой возвышались маковки деревянного Преображенского храма, а дорогу в Троицкий монастырь мог показать любой ребенок в селе.
Всеслав напряженно молчал. Он всю дорогу размышлял еще и том, что он скажет Любавиному духовному отцу, игумену Игнатию, при их судьбоносной для него встрече. «Каждый кулик свое болото хвалит». Вполне можно ожидать от монаха того, что тот будет всячески направлять свою духовную дочь на тот путь, который ему хорошо понятен. Как его можно будет убедить, что им с Любавой неплохо бы пожениться?
Но встреча произошла неожиданно. Дорога, извиваясь, вела вверх. Внезапно из ельника впереди им навстречу вышел седой высокий человек в длинном одеянии, опирающийся на посох. Ветер слегка шевелил полы его одеяния, длинные седые волосы и бороду. Любава радостно вскрикнула и бегом побежала навстречу. Добежав, она упала на колени и прижалась лбом к руке старца. Слезы текли из ее глаз. Отец Игнатий положил вторую руку ей на голову.
- Полно, детка, — ласково сказал старец, отвечая ей на невысказанные мысли, — не так уж все и плохо. Отец Феофан умер вполне достойно и сейчас за нас с тобой молится Богу. А ты… Ты хорошая девочка, но какая из тебя монахиня, — он ласково погладил ее по голове. — Не вини себя. То, что ты выросла в монастыре, не значит, что тебе на роду написано, стать монахиней.