– Забавно видеть вас здесь после стольких лет. Ваша мама пропадала у нас в кухне. Когда Роджера отправили в пансион, ей и поболтать-то стало не с кем. Вот она и пристрастилась здесь время проводить. Училась пироги печь. Миссис Петтифер ее учила. И висту учила тоже. Мы славно здесь время коротали. А вот в такие дни она на плите все гренки жарила. Той плиты сейчас нет, новую купили, хорошую плиту… только старая была уютнее – конфорки с решетками, ручки медные, всегда начищенные…
– Сколько вы уже здесь, в Боскарве, а, Петтифер?
– Да с самого начала, как только командир купил это имение в тысяча девятьсот двадцать втором году. В том году он из флота демобилизовался, решил художником стать. Старой миссис Бейлис это было как нож острый. Три месяца или даже больше она с ним не разговаривала.
– Почему же она так к этому отнеслась?
– Вся ее жизнь была связана с флотом. Ее отец командовал «Неодолимым», когда наш командир был всего только старшим лейтенантом. Так они и познакомились. И поженились на Мальте. Красивая была свадьба – скрещенные мечи и все такое. Для миссис Бейлис флот – это было все. Когда командир объявил, что уходит из флота, такое началось, такие пошли скандалы, но даже это не могло заставить его изменить свое решение. И мы покинули Мальту на веки вечные, как говорится, и командир нашел этот дом, и мы все сюда переехали.
– И вы здесь жили безвылазно?
– Почти. Командир поступил в Слейд, и, значит, ему приходилось работать в Лондоне. Он приобрел себе маленькую гарсоньерку возле Сент-Джеймсского дворца, и когда он отправлялся в Лондон, я ехал с ним, ну, чтобы за ним ухаживать, приглядывать, а миссис Петтифер оставалась здесь с миссис Бейлис и Роджером. Вашей мамы тогда еще на свете не было.
– Но когда он окончил Слейд…
– Вот тогда он совсем сюда перебрался и построил мастерскую. Тогда он лучшие свои картины написал. Чудесные картины – морские пейзажи, там краски такие яркие, холодные, прямо чувствуется ветер и соль на губах…
– В доме много его картин?
– Не так уж и много. Та, что с рыбачьей шхуной, – над камином в столовой, один-два черно-белых рисунка в верхнем коридоре. И в кабинете найдется картины три-четыре, да еще есть несколько в той комнате, где спит миссис Роджер.
– И еще одна в гостиной.
– Да, конечно. Дама с розой.
– Кто была эта дама?
Он не ответил, возможно сосредоточившись на своей работе – он тер вилку с таким усердием, словно вознамерился стереть с нее узор.
– Кто же она была? Та девушка на картине?
– А, – сказал Петтифер. – Это София.
София. С того мгновения, когда мама вскользь упомянула это имя, мне хотелось разузнать о Софии, а сейчас Петтифер таким тоном заговорил о ней, так буднично…