– Это моя помада, – ответил Андрей, после чего я вошла в такой ступор, что не знала, как отреагировать на эту новость.
– Как твоя? – переспросила я, спотыкаясь на каждом слоге.
– Моя. А что в этом удивительного? – спокойным тоном произнёс Андрей.
– Всё. Разве мужчины пользуются губной помадой?
– Да, потому что это – гигиеническая помада. Мне мама её купила, чтобы губы не заветривались.
– Но она же розовая! – воскликнула я.
– Но это же мама покупала, а не я.
– Но всё равно, это как-то неправильно. Ты мог бы пользоваться кремом. Существуют же мужские крема и мужская косметика! Я даже представить себе не могу, чтобы взрослый парень, как ты, мог при посторонних людях доставать из кармана пиджака розовую губную помаду и мазать ею губы!
– А что в этом такого? – непонимающим тоном переспросил Андрей.
– Да всё! Как-то это не по-мужски, – ответила я, пытаясь втолковать мужу своё понимание ситуации.
– А по-моему, всё нормально, – ответил Андрей, заканчивая разговор.
Я же поняла, что спорить бесполезно, потому что против тандема мужа и его обожаемой мамочки я ничего не могла сделать. И лишь на душе у меня остался мерзкий осадок от всей этой неприятной ситуации. И после этого случая я никогда больше не проверяла содержимое карманов мужа, предпочитая лучше оставаться в блаженном неведении, чем узнавать нелицеприятную правду.
Признаться, я частенько замечала у мужа «голубые» наклонности. Однажды Андрей рассказал мне, что в детстве его самой любимой игрушкой была кукла Таня, с которой он не только играл, но и спал.
– Почему же ты раньше мне об этом не рассказывал? – упрекнула я мужа после того, как он сообщил эту новость.
– А что бы это изменило? – переспросил он.
– Всё, – ответила я. – Потому что я никогда бы в жизни не вышла замуж за парня, чьей любимой игрушкой в детстве была кукла Таня.
Думаю, если бы не его строгие родители с пуританским воспитанием, возможно, Андрей бы со временем переметнулся на другую сторону. Поэтому я безумно боялась, как бы сын не унаследовал эту гомосексуальную предрасположенность отца. Но по счастью, мой ребёнок получился именно таким, каким я мечтала его видеть. С самого начала он был настоящим мальчиком и по поведению и по пристрастиям.
А когда сыну исполнилось два года, Андрей принёс ему в подарок мягкого розового слона, на которого мальчик даже не посмотрел.
– Это ты подучила сына не принимать мои подарки! – возмущался муж, по привычке обвиняя меня во всех смертных грехах.
– Тебе уже пора перестать видеть во всём тайный заговор против себя, – одёрнула я его. – Никто ребёнка не настраивал против твоих подарков. Просто наш сын, в отличие от тебя, настоящий мальчик. И ему интересны лишь игрушки для мальчиков: машинки, самолётики, оружие. А розовые плюшевые мишки или слоники ему абсолютно без надобности, потому что ими играют только девочки. Я вообще не могу взять в толк, зачем ты купил мальчику розового слона?