«Степенная книга» изображает всю русскую историю как смену «царств» внутри династии Рюриковичей, которая продолжала род Владимира Святого и к которой принадлежал Иван Грозный. Начисто игнорируя действительность периода XII–XV веков, о которой «вопияли» все летописи, «Степенная книга» представляет весь период феодальной раздробленности как строго централизованный, в который единовластно правили потомки Владимира. Согласно этой интерпретации Иван IV принял царскую власть, которая «издревле» господствовала на Руси.
Конечно, это была грубая фальсификация, рассчитанная на сиюминутное потребление. Царь был слишком умён и великолепно образован, чтобы возлагать большие надежды на сознательное извращение прошлого страны в угоду своей династии и своему апломбу. Спрятать прошлое Руси XII–XV веков в схему «Степенной книги» первому фальсификатору отечественной истории, к счастью, не удалось.
* * *
1563 г. Царь повелел, а митрополит Макарий благословил учреждение Печатного двора.
Человек, не убоявшийся подвига
Сегодня личность русского первопечатника Ивана Фёдорова представляется легендарной, характерной больше для эпохи европейского Возрождения, чем для мрачных страниц царствования Ивана Грозного. Фёдоров – мастер на все руки: он типограф и художник, редактор и издатель, учёный и писатель, изобретатель и организатор. У многих учёных вызывало недоумение: откуда у дьякона кремлёвской церкви Николая Чудотворца Гостунского обнаружились такие знания, такие профессиональные навыки, что позволили создать типографию и напечатать первые книги в Москве?
При этом забывают, что этот дьяк находился в непосредственной близости к высокообразованным людям, окружавшим царя в первый период его правления. Писатель Сергей Наровчатов полагал, например, что определённое влияние оказал на Фёдорова Максим Грек, немало послуживший русской образованности. В молодости он слушал проповеди Савонаролы, жил при дворе Лоренцо Медичи, учился у главы греческих книжников Иоанна Ласкариса.
В начале деятельности Ивана Фёдорова Максим Грек жил в Троицкой лавре, и дни его подходили к концу, но его ореол по-прежнему бросал свой свет на наиболее просвещённые фигуры русского общества, оставаясь для них источником знаний. «И для нас нет сомнения, – писал Наровчатов, – что Иван Фёдоров прильнул к их животворной влаге, и пленительная сладость Возрождения была почувствована им через годы и версты».
Что касается профессиональных навыков, то они были получены Иваном Фёдоровым от своего напарника Петра Мстиславца, ставшего соединительным звеном между преемниками белорусского первопечатника Франциска Скорины и Иваном Фёдоровым. Ну а главным в успехе русского первопечатника были, конечно, огромнейший интерес к этому делу и страстная тяга к просветительской деятельности.