То ли выпить бутылку водки залпом, то ли сунуть в рот дуло табельного пистолета. Потому что кадры были наши. Кое-что из этой нарезки я сам снимал.
Как только увидел — тут же меня накрыло. Просто — холодный пот прошиб. Я только не мог понять, откуда ВИД раздобыл эту запись. Но в любом случае — суки.
Даже если они не знали — а они явно не знали, иначе не смогли бы на голубом глазу выложить на официальный сайт и раскидать по всем каналам. У них совесть была совершенно чиста. Видимо, у них как-то оказалась только первая часть, один диск. Потому что я не могу себе представить, что они видели второй — и всё равно пустили этот чёртов ролик с таким сопроводительным текстом.
Начиналось с того, как Смеляков играл с бельком. Белёк был белый-белый, пушистый, как облачко, белый, как молоко, с круглыми наивными глазищами, как у настоящего, тюленьего белька — и улыбался, и тянулся к значкам на комбезе Смелякова. Это выглядело умилительно, как пасхальная открытка — если не знать всю историю целиком. Запись была исключительно видео, но спецы ВИДа дополнили её запахом ветра на Океане-2, соли этой… водорослей…
А смонтировали они это с дико древней, ещё чёрно-белой, плоской хроникой, где наши — во время Той Войны — кормили их детей среди разнесённого в щебень города. Берлина, она сказала. Детей нацистов, она сказала. Наш долг — отнестись к детям врагов по-человечески, как наши пра в энной степени прадеды…
Сука.
Опять у них бельки.
Мне они всё время снятся, бельки. А ещё мне снятся их дети постарше — уже облезлые, далеко не такие милые, как бельки.
Бельки мне снятся живые, а облезлые подростки — мёртвые, и я не знаю, что страшнее. И когда я просыпаюсь, зверски тянет нарезаться до невменяемости, чтобы всё это хоть на некоторое время забыть. Мордашки бельков, глаза подростков и тот самый запах… йода и соли… Когда накрывает, так и подмывает рассказать кому-нибудь — ха, позвонить в студию ВИДа и проорать на весь белый свет: я знаю, с чего началась эта война! Я — наверное, последний человек на Земле, который знает, с чего ВПРАВДУ началась эта сучья война! И я — вот гадство, я же в ней и виноват отчасти.
В миллионах убитых. В миллиардах.
Суки.
Та детская книжка мне тоже снится. И её я тоже хочу забыть. В какой-то степени она — ещё хуже, чем убитые дети, потому что она — причина. Или предлог.
Интересно, ещё какие-нибудь войны в истории Галактики начинались с детской книжки с картинками?
Но именно из-за книжки я никому и не расскажу. Просто — не смогу выговорить. Только открою рот — и сдохну. Не знаю, от чего. От стыда, наверное. Хоть и не понимаю уже, чего, собственно, стыжусь.