– Они сами этого хотят. Каждый из них жаждет стать моим Светочем. – Темноту нарушил смех. Он отразился от стен башни и усилился многократно. – Но я выбираю лишь лучших из лучших. Самых умных, самых красивых, самых талантливых. Я не питаюсь их плотью, старик. Я не гиена и не стервятник. Не надо думать обо мне, как о бездумном животном. Я забираю их искру. Ты видел, как ярко они горят?! Видел, старик?!
Август открыл глаза.
– Видел, – сказал едва различимо, но она все равно услышала.
– Потому что они особенные. Потому что они родились только затем, чтобы служить такой, как я.
– Сколько вас таких? – Ему было важно знать. Когда он убьет Агнию, он отправится на поиски остальных. Если переживет эту ночь.
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Раньше было больше, но находить особенные души с каждым годом становится все сложнее и сложнее. Человечество мельчает, старик. Тебе ли не знать. Оно мельчает, а мой род вымирает. Выживают лишь самые умные, самые хитрые. Те, кто способен приспособиться, использовать прогресс себе на благо.
– Я убью тебя, – прохрипел Август.
– Нет. – Агния покачала головой. – Это я убью тебя. Ты нарушаешь мои планы. Мне осталось зажечь всего лишь шесть Светочей, чтобы больше ни о чем не беспокоиться. Послушай меня. – Голос Агнии сделался вкрадчивым, почти ласковым. – Эти несчастные дети не нужны никому, кроме меня. Только я одна могу превратить их гений в ярчайшее пламя.
– И сожрать! – заорал он.
– И сожрать. – Она кивнула, соглашаясь. – Но ты ошибаешься, если думаешь, что я ненасытная тварь. Я знаю меру. И как только получу свое, все прекратится.
– Надолго?! Насколько тебя хватит? Когда наступит тот день и час, когда твоей ненасытной утробе потребуется еще?
– Нескоро, старик. Уверяю тебя, пройдут десятки лет, прежде чем я снова начну умирать. А я, в отличие от тебя, не хочу умирать! Я хочу оставаться вечно молодой и вечно прекрасной! Согласись, дюжина детей – не такая уж великая плата за истинную красоту!
Агния уперлась руками в борта ванны, приподнялась, демонстрируя Августу свое идеальное тело. А лицо ее плыло и менялось, примеряя одну за другой множество личин. Некоторые из этих личин Август видел на старинных фресках и на страницах книг. Другие казались ему лишь смутно знакомыми.
– Подумай, скольких императоров, художников, скульпторов и поэтов я еще могу осчастливить! Я могу стать для них вдохновением и самой преданной музой. Вот, что важно, старик! То, что останется в истории, а не несколько бедных сироток!
Она победно улыбнулась и с удовлетворенным вздохом опустилась в ванну. Кружащие на поверхности воды серые хлопья тут же прильнули к ее коже, сливаясь с ней, делая ее еще более гладкой, еще более сияющей.