Два раза… Размышляет Селлина. Не так «странно», как Нино и Харука, но все равно чертовски хорошо. Это не соревнование, но их связь, которая образовалась очень легко, дарила ей уверенность.
Сейчас, стоя рядом с Джованни перед его отцом, она нуждается в этой уверенности.
Джованни держит ее руку так крепко, что, если Селлина не будет следовать за ним, он просто ее раздавит. Беспокойство отражается в его широких плечах, возвышающихся над ней. Он смотрит вперед: никакой игры. На его лице читается ужас и слова: «Пожалуйста, не кричи на меня и не пытайся отнять это у меня», не то чтобы Доменико мог отнять ее у него в этот момент. Не без угрозы для жизни обоих.
Доменико и отец Селлины могли бы быть братьями, только отец Джованни выше, крупнее и более решителен. Когда он был моложе и здоровее, то напоминал Селлине очень красивого гладиатора или, может быть, итальянского викинга, если такие вообще могли существовать. Теперь, когда он сидит в своей кровати, она понимает, что он стал старше – его густые волнистые волосы посеребрила седина, телосложение по-прежнему внушительное, но уже не такое мускулистое.
Он смотрит на них двоих выцветшими ореховыми глазами, но в них нет гнева. Он молчит, что-то обдумывая в ярких золотых лучах солнечного света, наполняющих уютную комнату. Тело Джованни дрожит рядом с ней. Она поправляет их руки так, что пальцы переплетаются и крепче сжимаются.
В ответ на молчание Джованни она улыбается и склоняет голову.
– Доброе утро, ваша милость. Рада видеть вас снова.
Доменико становится серьезным и поджимает губы.
– Селлина, не называй меня «ваша милость». Я знаю, что прошло много лет с нашей последней встречи, но ты оскорбляешь меня формальностями… Кроме того, мы теперь, кажется, семья. – Его хмурый взгляд превращается в мягкую улыбку, и Селлина принимает это за положительный знак. Но когда Доменико смотрит на Джованни, выражение его лица становится жестким. – Ты связал себя узами брака с этим прекрасным молодым вампиром. Но ты не обсуждал со мной ни этого намерения, ни своего желания.
Джованни проводит свободной ладонью по лицу и делает вздох.
– Я прошу прощения, отец.
– Впервые я узнал об этом от Андреа во время телефонного разговора пару месяцев назад, – продолжает Доменико. – Я думал, когда же ты мне об этом расскажешь, о той глубокой привязанности, которую ты тайно питаешь к его дочери. Ты передаешь мне все аспекты бизнеса и общества – даже подробную информацию о своем брате. Но когда речь заходит о твоих личных делах, ты уступаешь Андреа?