– Напротив, я чувствую, что моя самооценка настолько ценна, что ее следует разделить со столькими существами…
– Молчи. – Лайос поворачивает голову, глаза-бусинки сфокусированы на Нино, и он снова переходит на английский. – Юноша, я понимаю, что, возможно, мы начали не с самой приятной ноты. Когда твой супруг попросил меня уйти, ситуация обострилась довольно быстро. Временами мой характер берет верх. Было бы неправильно игнорировать такую фундаментальную истину.
Наблюдая за Нино, Лайос моргает, выражение его лица смягчается. Когда Нино молчит, он продолжает:
– Возможно, нам стоит пройти в гостиную и поговорить? Ты бы мог рассказать мне немного о рукописи «Жажда и желание», которой владеет твой муж, а я мог бы рассказать тебе больше о своем королевстве и о том, чего я здесь достиг?
Вместо ответа Нино закрывает глаза, молясь, чтобы его аура продолжала держаться. Он не хочет идти в другую комнату и разговаривать с этим странным старым существом. Он хочет домой.
Когда Лайос с громким стуком ударяет рукой по толстой поверхности, глаза Нино снова открываются.
– И снова ты молчишь! Что, черт возьми, с тобой не так? Где твоя гордость чистокровного вампира?
– Пожалуйста, пожалуйста, просто верните меня обратно, – говорит Нино, тяжело сглатывая. – Если вы хотите поговорить, мы можем сделать это в моем доме. Вам не нужно этого делать. Мы больше так не делаем.
Лайос поднимает свой сморщенный подбородок, на его тонких губах появляется высокомерная ухмылка.
– Расскажи мне больше о книге, и я верну тебя обратно.
– Сначала отвезите меня обратно… потом мы сможем обсудить…
– Я не принимаю приказов от слабых, новообретенных чистокровных.
Его глаза светятся от гнева ярко-белым светом. Нино еще сильнее прижимается к стене, но ничего не происходит. Лайос рычит.
– Когда этот щит сломается – а он сломается, – первое, что я сделаю, это вырву этот бесполезный язык из твоего рта.
Старый чистокровный выпрямляется, его белые глаза затухают и возвращаются в свое темное, застывшее состояние. Он поворачивается, деревянный пол скрипит под его ногами, когда он направляется к двери, обращаясь к длинноволосому вампиру на кровати:
– Хоть раз будь полезен и присмотри за ним. Если кто-то из вас попытается уйти, обещаю, далеко вы не уйдете.
Длинноволосый кивает, но молчит. Когда Лайос и его высокий спутник с отсутствующим ухом выходят, а дверь захлопывается, худой мужчина поворачивается к Нино.
– Слушай, если он лишит тебя языка, не переживай так сильно, амиго. Он отрастет. Это просто… больно.
Нино прижимает ладони к лицу, затем проводит ими вверх, чтобы схватить себя за волосы. Он напуган и растерян, и ему хочется, чтобы это пустое, мучительное чувство утихло. Как это произошло?