.
Но тут «коса» чуть было «не нашла на камень»: летом 1931 года материалы операции затребовал тогдашний начальник Особого отдела ОГПУ Я. К. Ольский. Изучив их, он провел повторные допросы ряда арестованных и опротестовал выводы следователей. Ольский, как известно, «и раньше ратовал за укрепление законности в деятельности ОГПУ, был принципиальным противником фальсификации и фабрикации дел».
Кстати, можно вспомнить, что в 1930 году, когда в очередной раз сгустились тучи над тогдашним командующим войсками Ленинградского военного округа М. Н. Тухачевским — человеком, некогда близким к Троцкому, обладавшим «бонапартистскими замашками», большими амбициями и к тому же довольно «невоздержанному на язык», — Ольский и тогда занял принципиальную позицию.
«14 октября [1930 г.] Сталин встретился с Менжинским и начальником Особого отдела ОГПУ Я. Ольским, которые познакомили его с новыми показаниями об антигосударственных замыслах Тухачевского. Сталин хотел разобраться в ситуации, поэтому и был вызван Ольский. Конечно, это вовсе не означало, что он не доверяет Менжинскому, данный факт просто характеризует методы Сталина.
И Ольский не поддержал мнение Менжинского об аресте Тухачевского, он выразил сомнение в достоверности показаний арестованных»[168].
На сей раз «гроза» обошла «красного маршала» стороной…
Однако по делу «Весна» Ягода нашел поддержку у председателя ОГПУ В. Р. Менжинского, который еще с апреля 1929 года практически отошел от дел по состоянию здоровья, а затем и у И. В. Сталина. В результате в июле 1931 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) Ольский был снят с должности и уволен из органов безопасности. Как сказано в постановлении — за распространение «совершенно несоответствующих действительности разлагающих слухов о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является „дутым делом“», за расшатывание «железной дисциплины среди работников ОГПУ». Были уволены еще несколько высокопоставленных сотрудников ОГПУ, разделявших его позицию. Партийное руководство расправилось с руководителями ОГПУ и Особого отдела, рискнувшими попытаться развеять миф о «врагах народа» в рядах Красной армии.
Кстати, уже через несколько лет почти все сотрудники ГПУ УССР и Особого отдела Украинского ВО, которые вели следствие в 1931 году, сами были арестованы и осуждены «за участие в контрреволюционной организации и фальсификацию следственных материалов».
Историческая правота оказалась за легендарным чекистом Я. К. Ольским и его единомышленниками. В 1956 году комиссия Президиума ЦК КПСС, возглавляемая председателем Комитета партийного контроля Н. М. Шверником, пришла к выводу: «В 1930–1932 годах в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске и других местах по обвинению в контрреволюционной деятельности было арестовано большое число армейских и флотских командиров, главным образом из числа бывших офицеров старой армии. По необоснованным обвинениям часть из арестованных офицеров по решениям Коллегии ОГПУ расстреляна, а другие заключены в места лишения свободы». В 1956 году большая часть осужденных была реабилитирована.