Тридцатого июля, в тот день, когда советский батальон занимал оборону между высотами Безымянная и Заозерная, на заседании Военного совета Дальневосточного фронта по предложению первого заместителя наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновского был заслушан доклад заместителя начальника Особого отдела Ямницкого о состоянии воинских частей, подлежащих приведению в боевую готовность. Конкретных решений принято не было. А ведь уже началась война! Пусть маленькая, но война!
Тридцать первого июля Безымянную и Заозерную атаковали уже два японских полка и после упорного боя их заняли. Попытки отбить высоты успеха не имели. В район Хасана были срочно направлены дополнительные соединения РККА.
«Японцы ввели до двух полков 19-й пехотной дивизии, советское командование — 40-ю стрелковую дивизию, а затем (после неудачной атаки) еще и 32-ю стрелковую дивизию и 2-ю механизированную бригаду, входившие в 39-й стрелковый корпус»[179].
Отметим, что 40-я стрелковая дивизия имела в некомплекте 446 человек командно-начальствующего состава — более одной трети от штата — и прибыла в район боевых действий в количестве 9357 человек, оставив в пункте постоянной дислокации 3457 человек, которые занимались хозяйственными работами и несли караульную службу. Как известно, еще со времен Российской императорской армии караульная служба у нас вызывает какое-то восторженно-истерическое отношение… Впрочем, речь не о том — просто на войну так не выходят.
Превосходство в силах оказалось на стороне противника, и под его натиском наши стрелковые подразделения и пограничники, неся ощутимые потери, отходили вглубь советской территории… Но чем же в это самое время были заняты военные контрразведчики?
В полевом Особом отделе частей 1-й армии, принимавших участие в операциях у озера Хасан, насчитывалось 45 контрразведчиков. С первых же дней боев стало ясно, что реальной подготовки к «особому периоду» у них не было. Трудности возникали буквально везде: в вопросах организационного построения работы, определении места нахождения руководителей и оперсостава в ходе боевых действий, в организации связи, а также в организации работы с негласным аппаратом… Но, как чаще всего у нас бывает, не «благодаря», а «вопреки», военные контрразведчики в целом успешно справлялись со своими задачами по борьбе с подрывными акциями противника. Было разоблачено до десятка японских агентов, заброшенных в расположение советских войск.
Например, боец Буткевич струсил в бою и сдался в плен. «Выпотрошив» перебежчика и получив его письменные показания, японские разведчики принудили бойца отправиться обратно через линию фронта со шпионским заданием. Поведение «возвращенца» быстро обратило на себя внимание армейских чекистов… С помощью военнослужащих особисты обезвредили и нескольких вражеских лазутчиков из белоэмигрантов, которые были засланы для ведения пропаганды и распространения провокационных слухов — за 20 лет советской власти народ стал бдительный и идейно убежденный.