Позволил отцу парня немного похлопотать у кровати сына. Но велел Лошке поскорее его выпроводить под предлогом того, что Полуше нужен покой. Поручил продавщице время от времени промывать раны парня «лечебной водой» (обычной, кипячёной) – якобы, чудодейственным средством, купленным «по случаю» в столице. Решил, что так Лошка спокойнее отреагирует на действие магии. Ну а когда призрак мастера Потуса заголосил о том, что молодой пекарь открыл глаза и стонет, я соизволил отложить в сторону тесто и отправился к Полуше.
Продавщицу я послал в ближайший трактир за едой для раненного пекаря. Позже я собирался парня усыпить. Уж очень рьяно тот порывался вскочить с кровати. Пусть спит. Так он меньше будет тревожить раны, а значит: скорее поправится. Но прежде я собирался накормить Полушу ужином. Магия – магией, но потребность в калориях для выздоравливавшего организма никто не отменял. Кормить раненного только хлебом показалось мне плохой идеей. Ну а пока продавщица бегала за горшочками с супом и кашей, я расспросил парня о том, что с ним случилось.
***
«Это всё твоя дурная реклама, етить её, виновата! – возмущался мастер Потус. – Говорил же я тебе, парень: нечего энтим твоим оборванцам соваться в чужие пекарни! Говорил?! Почему ты меня не слушал?! Рекламу он делал! Вот до чего довели твои выкрутасы! Ладно ещё, парень жив остался! А если бы прибили его энти охламоны? Ума-то у них – ни на медяк. Знаю я их: общался когда-то с их дедом».
«Не бухти, старик. Обошлось же. Я вон и нос Полуше поправил – будет, как прежде… почти. Парень нормально поел. Теперь спит. Считай: больничный у него. И это, заметь: с сохранением заработной платы! Когда бы ещё он так отдохнул, да восстановил силёнки? Валяется вон, как в санатории. Потом ещё и страховую выплату получит – не поскуплюсь. Меня бы ты лучше пожалел, старый. Два дня придётся вкалывать в твоей пекарне. Без сна!»
«Кто тебе мешает поспать, етить тебя? Сам ведь говорил, что всех денег не заработаешь».
Я усмехнулся, отметив, что перестал быть для старого пекаря «лодырем». Ещё бы: с вечера я побывал и носильщиком, и соцработником, и лекарем. Теперь вот снова стал пекарем. Небось, у старого и призрачный язык бы сегодня отсох, назови он меня «бездельником». Я взмахнул ножом – отрезал очередной кусок теста. Беседуя с призраком, я не переставал лепить медовые батоны. И делал это, не пользуясь весами: контрольные замеры показали, что глазомер меня уже не обманывал.
«Тут не в деньгах дело, старик. Я не позволю этим уродам поверить в то, что они смогут избавиться от меня, лишив мою пекарню работников. Только не так! Пусть видят, гады, что я и в одиночку кое-чего стою. Пускай попытаются схлестнуться лично со мной. Тогда и посмотрим, кто останется на коне, а кому придётся зализывать раны. Я покажу им недобросовестную конкуренцию! Они у меня ещё поплачут!»