Отправил батоны в печь – принялся укладывать в деревянный таз тёмные ржаные караваи. Пролежали те на столе не один час, но оставались тёплыми. Хлебная корка хрустела под нажимом моих пальцев. Нос мне щекотал приятный аромат – воображение тут же воспроизводило кисловатый вкус ржаного мякиша. Вспомнил вдруг о том, что в прошлой жизни похожий хлеб часто покупала моя жена, вечно сидевшая на диете. Должно быть, именно поэтому в новом мире я предпочитал выпечку из пшеничной муки.
Загрузил таз караваями. Потащил его в магазин. Но у самой двери вдруг остановился. Замер. Попытался понять, что именно меня насторожило. Сообразил, лишь когда прислушался. Понял, что в зале, где заправляла Лошка, было сейчас не так шумно, как обычно. А ведь в это время там должна была реветь многоголосая толпа. Нет, женские голоса там раздавались. Но звучали они не так громко, как раньше. Будто покупатели сознательно говорили тише, опасаясь шумом кого-то разбудить или потревожить.
Ногой приоткрыл дверь. Подставил лицо прохладному воздуху. Увидел улыбку на лице продавщицы – спокойную, открытую. Тревога, что была во взгляде Лошки совсем недавно, испарилась не оставив и следа. Девица выглядела бодрой и довольной. Привычными движениями сгребала с прилавка мелочь – бросала её в ящик. Передавала покупателям хлеб. В своей обычной манере отвешивала женщинам комплименты. Лошка заметила меня – встрепенулась, блеснула зубами. Посторонилась, пропуская меня к опустевшим стеллажам.
Я с грохотом поставил на прилавок таз. Принялся раскладывать караваи по полкам. Покупатели за моей спиной зашумели, приветствуя появление новой партии хлеба. Я повернул голову: хотел краем глаза взглянуть на лица женщин. Но вместо этого уставился в карие глаза клифского волкодава – Веры. Собака сидела в углу зала, по правую руку от продавщицы. Горделиво выпрямив спину и приподняв морду. Поглядывала на меня с выражением показной скуки, но шевелила ушами, прислушиваясь к шорохам и болтовне покупательниц.
Привлёк к себе внимание продавщицы.
- Давно она здесь? – спросил я.
Указал на клифа.
- Собачка-то? – сказала Лошка. – Давненько. Сторожит меня. Молодчина. С нею мне туточки спокойно. Так и работать веселее. Спасибо вам, мастер Карп. Пусть токмо явятся енти пустоголовые болтуны! Уж мы им покажем! Костей не соберут! Правда, Верунька?
Собака едва заметно качнула головой. Тоскливо вздохнула. Но тут же облизнулась и вильнула хвостом – вызвала восторг на лицах у наблюдавших за ней женщин.
***
Я попросил мастера Потуса присмотреть за клифом в магазине: опасался, как бы собака чего там не учудила. Но Вера, по словам старика, вела себя просто идеально – для здоровенного зверя в окружении женщин. Я пропустил мимо ушей шквал похвал в адрес четвероногой стражницы, в очередной раз заподозрив, что старый пекарь любил животных больше, чем людей. Во всяком случае, к клифским волкодавам мёртвый старик относился лучше, чем ко мне.